Для осадного обоза требовалось немало дорогого оборудования, включая баллисты и катапульты для метания скальных обломков и стрел в стены или вовнутрь осажденного города. «Артиллерию» сопровождали каменщики, которые дробили скалы окрестных гор и придавали обломкам форму, пригодную для стрельбы. Арабы постигли все технические приемы осадной войны. Например, стенобитные орудия для штурма городских ворот, прикрытые сверху щитами, предохраняющими от сбрасываемых со стен снарядов. В ходу также были подкопы, траншеи и туннели под стенами. Для перевозки имущества, палаток, продовольствия, оружия, снаряжения и осадного обоза использовались верблюды. В качестве вьючных животных употреблялись и мулы.
Огромные суммы денег тратились на фортификацию. Главными крепостями на византийском фронте были Фарс, Адана, Массиса, Марат и Малатия, но немало было и фортов помельче. Хотя на укрепление византийской границы уходило больше средств, чем где-либо еще, тем не менее одни и те же методы применялись повсеместно — в Дербентском ущелье против хазар, и по всему Хорасану и Мавераннахру.
Короче говоря, арабы с присущей им способностью приспосабливаться совершенно изменили те дикие методы племенной войны, которые господствовали во времена Пророка. Они быстро овладели передовыми методами византийцев и персов. В течение двух столетий им предстояло быть величайшей военной силой мира и в техническом, и в профессиональном отношении. Более того, их военные приемы отличались осмотрительностью, методичностью, упорядоченностью и организованностью. На поле боя их тактика заключалась в постепенности, осторожности и точности. Превыше всего постоянно ставились терпение, стойкость, упорство и осторожность.
На море арабы обладали таким же, если не большим могуществом, чем на суше. И это было удивительней всего, потому что до 650 г. большинство из них было совершенно незнакомо с морем. Однако среди покоренных народов, особенно на побережье Сирии и, в меньшей степени, в Египте, было много моряков с давними традициями службы на торговых судах.
В ранний период, скажем, с 650 по 700 г., представители этих народов были гребцами и рулевыми на этих судах, в то время как арабы, готовые к битве, несли вахту на палубе. Капитаном, отвечавшим за сражение, был араб. За управление судном и командой отвечал раис, особое должностное лицо, как правило, ливанец или египтянин. После 750 г. выясняется, что большинство моряков являются мусульманами, а расовые различия, видимо, стерлись.
Арабские суда, которые, по большей части, строились в гаванях Ливана, несомненно, копировали византийские образцы. Ифрикия и Андалус сами строили свои корабли. Основной движущей силой на них были гребцы. На более крупных кораблях обычно находилось по двести гребцов на двух палубах, которые сидели на двадцати пяти сиденьях по два человека на каждом. На носу корабля располагалась каюта, где ждали воины, готовые либо стрелять по неприятелю из луков, либо идти на абордаж. На некоторых больших кораблях верхняя палуба была полностью занята воинами, а гребцы размещались на нижней.
Арабская тактика на море заключалась в том, чтобы сразу подойти к противнику, сцепиться с его судном с помощью абордажных крючьев и схватиться с ним на палубе на мечах. Иногда, как мы уже видели, византийские суда были оснащены орудиями, извергавшими жидкий огонь. Арабам нечего было противопоставить этому оружию, и во время осады Константинополя их флот был полностью уничтожен. Однако мы не слышим об огнеметах на кораблях, сражавшихся на Средиземном море. Возможно, жидкий огонь не использовался на кораблях, плавающих в открытом море, из опасения, что какой-то из них потерпит крушение или попадет в плен и секрет этого могущественного оружия достанется врагу. Достаточно сказать, что арабы контролировали Средиземное море примерно четыреста лет — такой же срок отделяет наши дни от испанской Армады.
Глава XI
ПАДЕНИЕ ОМЕЙЯДОВ
Прежде Дамаск всегда был оплотом Омейядов. При Валиде II впервые произошла роковая перемена. Его страсть к музыке и скачкам... его распутство и неприкрытое пренебрежением нравственными нормами восстановило против него даже лучших сторонников... Они в гневе восстали, и к ним присоединился народ Дамаска... Его отрубленную голову пронесли по улицам Дамаска.
Превратности Фортуны, которая не щадит ни человека, ни самых гордых его произведений, которая погребает империи и города в общей могиле.