Арабская поэзия средних веков

О прекрасная Абда, меня исцели,
Уврачуй, как бальзам, и печаль утоли!

И не слушай наветов, чернящих меня,

Ибо тот, кто, по злобе другого черня,

Хочет выставить наши грехи напоказ,

Тот и сам во грехах и пороках погряз.

Ты поверь, что коварства в душе моей нет,

Я, поклявшись в любви, не нарушу обет.

Вероломство людей удивительно мне —

После смерти лжецы пребывают в огпе.

Клятву верности я пред тобой произнес,

И омыл ее чистыми каплями слез,

И вонзил эту клятву, как нож, себе в грудь

Для того ли, чтоб ныне тебя обмануть?!

Ты суровой была, ты меня прогнала,

И печальные вздохи мои прокляла,

И не верила ты, что я чист пред тобой,

Что душа моя стала твоею рабой,

Что отныне она лишь тебе отдана

И ни в чем пред своей госпожой не грешна.

Ведь порою, когда меня гложет тоска,

Я гляжу на красавиц, одетых в шелка,

Что, как дикие лани, легки и стройны

И, как царские дочери, томно-нежны,

И проходят они, завлекая меня,

Красотою своею дразня и маня,

И подходят они и зовут за собой,

Наградить обещая наградой любой,

Но их сладостный зов не ласкает мой слух —

Я не внемлю ему, и печален и глух,

Я спокойно гляжу этим девушкам вслед,

В моем сердце желанья ответного нет,

Ибо сердцем моим завладела она,

Та, что так хороша, и робка, и скромна.

Эта девушка — ветка цветущей весны,

Ее стан — как лоза, ее бедра полны.

Восклицают соседи: «Аллаху хвала,

Что так рано и пышно она расцвела!»

Без чадры она — солнце, в чадре — как луна

Над которой струится тумана волна.

Она стала усладой и болью для глаз,

Она ходит, в девичий наряд облачась,

Опояской тугою узорный платок

По горячим холмам ее бедер пролег.

Ее шея гибка, ее поступь легка,

Она вся — словно змейка среди тростника.

Ее кожа нежна, как тончайший атлас,

И сияет она, белизною лучась.

Ее лик создавала сама красота,

Радость вешнего солнца на нем разлита.

Ее зубы — что ряд жемчугов дорогих,

Ее груди — два спелых граната тугих,

Ее пальцы, — на свете подобных им нет! —

Как травинки, впитавшие росный рассвет.

Завитки ее черных блестящих волос —

Как плоды виноградных блистающих лоз,

Ее речи — цветы, ее голос медвян —

Словно шепчется с желтым нарциссом тюльпан.

Никого не ласкала она до меня

И любовного раньше не знала огня.

Она вышла однажды — и мир засиял,

Сам Аллах мне в тот миг на нее указал.

И прошла она мимо, как серна скользя,

И я понял, что спорить с судьбою нельзя.

И любовь в моем сердце тогда родилась,

И была велика этой девушки власть.

И спросил я людей: «Вы заметили свет,

Что течет от нее?» — и услышал ответ:

«Ненавистного лик отвратительней туч,

А любимого лик — словно солнечный луч».