Арабская поэзия средних веков

«Слезы льются по равнинам щек…» Перевод А. Ревича

Слезы льются по равнинам щек,
Словно не глаза — речной исток,

Ключ подземный, осененный пальмой,

Руслом прорезающий песок.

Лейла, Лейла! Где она сегодня?

Ну какой в мечтах бесплодных прок?

По земле безжизненной скитаюсь,

По пескам кочую без дорог.

Мой верблюд, мой спутник неизменный,

Жилист, крутогорб и быстроног.

Как джейран, пасущийся под древом,

Волен мой верблюд и одинок.

Он, подобно горестной газели,

У которой сгинул сосунок,

Мчится вдаль, тропы не разбирая,

Так бежит, что не увидишь ног.

Не одну пустынную долину

Я с тревогой в сердце пересек!

Орошал их ливень плодоносный,

Заливал узорчатый поток.

В поводу веду я кобылицу,

Ветер бы догнать ее не мог,

С нею не сравнится даже ворон,

Чей полет стремительный высок,

Ворон, что несет в железном клюве

Для птенца голодного кусок.

«Чьи огнища остались…» Перевод А. Ревича

Чьи огнища остались на этой поляне,
Вроде йеменских букв на листке или ткани?

Тут стояли шатры Хинд, Рабаб и Фартаны…

Сколько сладких ночей я провел в Бадалане.

Я любви отвечал в эти ночи любовью,

Взгляд влюбленный встречал и хмелел от желаний

Я горюю теперь, а когда-то рабыни

Слух мой пеньем ласкали, их нежные длани

Струн певучих касались, и струны звучали,

Как булаты, звенящие на поле брани.

Я судьбою сражен, а ведь прежде был стойким,

Не страшился ни смерти, ни бед, ни страданий.

Я горюю, а сколько земель я проехал

На коне крепкогрудом дорогой скитаний!

Смертный! Радуйся жизни, хмелей от напитка

И от женщин, прекрасных, как белые лани,

С тонким станом и с длинною шеей газельей,

В украшеньях, блестящих из-под одеяний.

Ну к чему из-за девушки иноплеменной

Плачешь ты, содрогаешься весь от рыданий?

Эти слезы — весенние краткие грозы,

Ливни летние, проливни осенью ранней.

«Расстался я с юностью…» Перевод А. Ревича