Арабская поэзия средних веков

Я влюблен, и состраданья лишь от господа я жду:
От людей я вижу только притесненье и беду.

По ночам гляжу на звезды, вечной болью изнурен,

А мои друзья вкушают в это время сладкий сон.

Я задумчив и печален, я безумием объят,

А мое питье и пища — колоквинт и горький яд.

До каких мне пор скитаться и рыдать в степной глуши?

Что мне делать с этой жизнью? Лейла, ты сама реши!

Сам Джамиль ибн Мамар^{114}

не был страстью столько лет палим,И такой любви всевластной не испытывал Муслим^{115},

Ни Кабус, ни Кайс — мой тезка — не любили так подруг,

Ни араб, ни чужестранец не познали столько мук.

И Дауд когда-то вспыхнул, на любовь свою взглянув,

И, открыв соблазны страсти, стал безумствовать Юсуф^{116},

И влюбился Бишр, и Хинде не хотелось ли проклясть

Всегубительную силу — упоительную страсть?

И Харута эта сила чаровала вновь и вновь,

И Марута^{117} поразила беспощадная любовь.

Так могу ли я, влюбленный, не блуждать в ночи глухой,

Так могу ли я не плакать, обессиленный тоской?

Если бы не ночь, то душу у меня бы отняла

Та, что ранит и врачует, — и лекарство и стрела!

Чем возлюбленная дальше, тем любовь всегда сильней.

Кто любовь мою утешит, кто подумает о ней?

Прилетел восточный ветер и огонь разжег в груди,

И влюбленному велел он: «От любви с ума сойди!»

Что таит слеза безумца? Кто ответит на вопрос?

Должен кто-нибудь проникнуть наконец-то в тайну слез!

Я красноречив, но слова о любви не обрету:

Слезы — те красноречивей, хоть познали немоту!

Разве может скрыть влюбленный то, что в сердце зажжено?

Разве жар неутоленный спрятать смертному дано?

Призрак, прежде чем украдкой ты во тьме пришел ко мне,

Я услышал запах сладкий в полуночной тишине.

Это дуновенье луга, орошенного дождем:

Он, сперва росой заплакав, улыбается потом.

«Лейла, надо мной поплачь…»

Лейла, надо мной поплачь, — я прошу участья.
Оба знаем — я и ты, — что не знаем счастья.

Мы в одном краю живем, но всесильна злоба,—

И несчастны мы вдвоем, и тоскуем оба.

Подари ты мне слезу — светлое даренье.

Я — безумие любви, я — ее горенье.

Сердцем обладаешь ты добрым, нежным, зрячим,

Так поплачь же надо мной, помоги мне плачем.

Обменяться нам нельзя сладкими словами,—

Обменяемся с тобой горькими слезами.

«Когда я, став паломником…»