Арабская поэзия средних веков

Такие слова мне послала подруга моя:
«Мне все рассказали, о чем не ждала и намека:

Что ты, — говорят, — изменил и покинул Рабаб.

Мой друг дорогой, заслужил ты за дело упрека!

Ты бросил Рабаб, ты Суди теперь полюбил,

Все клятвы свои растерял во мгновение ока.

Нет, жизнью клянусь, — я утешусь, другого найду,

Пускай нечестивца любви обольщает морока,—

А я из тех женщин, которых, как видно, прельстить

Умеешь обманом, — и вот дожила я до срока.

Вдобавок, ни слова не молвив, ты бросил меня,

Я вижу — ты лжец, а на свете нет хуже порока.

Где шепот ночной, уверенья и клятвы твои?

Все вышло навыворот, близкое стало далеко.

Ты клялся Рабаб, что ее полюбил навсегда,—

И что же? Отринул, покинул — и я одинока!

О брат мой! Ты втайне готовил измену свою,

Все знал наперед, поступил ты с любимой жестоко.

О, если ты снова захочешь свиданья со мной,—

Будь проклята я, коль не стану умней от урока!

Пожалуй, нашептывай клятвы, потом нарушай —

Для женского сердца от них — ни отрады, ни прока».

«Ты, девушка верхом на сером муле…»

Ты, девушка верхом на сером муле,
Иль Омара ты вздумала известь?

Сказала мне: «Умри иль исцеляйся!

Но я тебе не врач, хоть средство есть.

Я гневаюсь, и гнев мой не остынет,

За столько лет во мне созрела месть.

О, если бы твое, изменник, мясо

Могла я, не поджарив, с кровью съесть!»

«Клянусь я тем, кого паломник молит:

Моя любовь — не прихоть и не лесть.

Мои глаза туманит плач печали,

Бог весть где ты, и не доходит весть.

Твоей красы слепительное солнце

Все звезды тмит, а в небе их не счесть.

Ты на дары скупа, но я не грешен —

Свидетелями жизнь моя и честь!»

«С той, чьи руки в браслетах…»