Арабский халифат. Золотой век ислама

Население, язык и промыслы[216] в этом довольно обширном регионе были иранскими. В политическом смысле существовала большая раздробленность, которая не могла возникнуть только после падения государства Сасанидов. При аристократии дехкан правящие династии поднялись выше обычной знати, землевладельцев и деревенских старост. Везде в изолированных областях и крупных городах мы находим наследственных аристократов со своими собственными необычными титулами[217]. Они частично арийские, но неарийские встречаются тоже. Ибо сильно рассеянные иранцы не остались несмешанными и непокоренными. В Паретакене над ними обосновались хуттальцы. Их правитель назывался сабаль, и, по-видимому, они идентичны эфталам, Хайталю. Им когда-то принадлежал весь Маверранахр, который аль-Макдиси просто называет «земля Хайталя». Однако во времена, которые интересуют нас, они отошли на задний план перед тюрками. Главные земли тюрков располагались на востоке от Яксарта, но благодаря набегам, которые они совершали оттуда на очень большие расстояния, они укрепились во многих иранских городах и там основали свои династии и взимали дань с окрестных областей. Тюркский титул тархун или тархан встречается и на дальней, и на ближней стороне Окса и обозначает правителя, который находится под защитой кагана (хакана).

В Маверранахре и Тохаристане настоящими владыками в то время были тюрки. Именно с ними приходилось воевать арабам, по крайней мере в конечном счете. Они изгнали их из Хорасана и положили конец их набегам. В Маверранахре и Тохаристане они успешно соперничали с ними в вопросе господства над иранцами, но и они довольствовались лишь поверхностным подчинением. Они везде оставляли у власти местных царьков и требовали только уплаты дани, которая носила характерное название «фидья», то есть выкуп за то, чтобы избежать войны и разграбления. Если дань не выплачивалась, что вполне могло произойти, тогда военные действия начинались заново, и на самом деле арабы не всегда жалели о том, что им представилась новая возможность для грабительского набега.

Даже Кутайба не добился никаких систематических изменений, но тем не менее он расширил арабское владычество за существующие границы гораздо более успешно, нежели кто-либо до него. Год за годом он предпринимал походы; каждую весну войска из Абаршехра, Абиварда и Серахса, из Герата и Мерверруда добровольно принимали участие в военных кампаниях. В 86 году от хиджры он возглавил поход, уже начатый его предшественником (после завоевания Термеза), на Ахрун и Шуман. Тамошний царь согласился выплатить дань. В следующие годы он обратил внимание на города в Бухарском оазисе. В 87 и 88 годах он завоевал Байканд, Тумушкат и Рамитан. В Байканде, торгово-ремесленном городе с огромными складами, он захватил богатый запас оружия и вооружил им своих арабов, которые до того имели скудное снаряжение – на всех приходилось всего 300 кольчуг. В 89 и 90 годах от хиджры он покорил саму Бухару под давлением аль-Хаджжаджа, который сам предоставил карту этого района и набросал план экспедиции. В 91 году перед ним встала трудная задача в Тохаристане – подавить крупное восстание, движущей силой которого был тархан Найзак. Кутайба выманил его из крепости близ Искемишта, где тот заперся, и предательски убил его вместе с другими тарханами и дехканами. Затем он пересек Оке и завоевал город Шуман, правитель которого тоже принимал участие в восстании тохаров, продолжил поход через Железные Ворота[218], покорил Кеш и Насаф и поставил новое правительство в Бухаре под предлогом необходимых казней. В 92 году от хиджры он был в Систане и, как говорят, принудил кабульского Зунбиля к уплате дани. В 93 году он довольно неожиданно вторгся в Хорезм, причем шах сам втайне пригласил его это сделать, и сначала занял сторону шаха в споре с его младшим братом, но потом выгнал его и установил в стране власть арабов. Из Хорезма он направился в Самарканд, до последней возможности держа свои войска в неведении относительно конечной цели. Тамошний тархун откупился от войны в 91 году, но из-за такого унижения собственные подданные отвергли его и довели до самоубийства, и его преемником стал ихшид Гузак. Это дало Кутайбе желанную возможность вмешаться, и после долгой осады тот капитулировал. Гузак обещался выплатить дань; Кутайба намеревался войти в Самарканд и устроить богослужение в недавно выстроенной мечети, а затем сразу же покинуть город. Однако, войдя в город, он уже не ушел оттуда, а превратил его в арабский гарнизон и пункт для ведения дальнейших завоеваний. Оттуда в последние три года своего наместничества (94–96 от хиджры) он проник в долину в верховьях Зеравшана, а также в Чач и Фергану; как рассказывают, он добрался до самого Кашгара и вступил в контакт с китайцами. Повествования аль-Мадаини у ат-Табари и аль-Балазури в основном совпадают, за исключением того, что последний ничего не говорит о Систане и Кашгаре. Они также неоднократно подтверждаются сложенными в то время песнями[219].