Арбалетчики в Карфагене

— Ну, почтенный Итобал, твоя мечта исполнилась — ты меня нашёл, поймал, и я перед тобой. Я бы с удовольствием сбежал от тебя, но здесь так много людей, и все они хотят посмотреть, как мы с тобой убьём друг друга. Думаю, они меня не выпустят, так что деваться мне некуда — придётся драться. Я расстроен и опечален, но такова судьба. Так не будем же заставлять людей ждать, это ведь, в конце концов, просто невежливо. Кажется, на нас уже делают ставки?

— Довольно тебе глумиться, варвар! — прошипел финикиец, решивший, видимо, умереть достойно — что ж, это надо уважить.

На морях античного мира водится немало пиратов, а на дорогах — разбойников, и не стоит браться за торговые дела тому, кто совсем уж не умеет обращаться с оружием. Итобал не был таким уж профаном и кое-что умел, это надо признать. На самых обычных бродяг-урок его навыков, пожалуй, хватило бы вполне, но разве тягаться какому-то купцу с наёмником-профессионалом? Да и вооружён я был лучше его для подобного поединка. Я ведь рассказывал уже о наших мечах? Не в том суть, что их бронзовый блеск обманчив, поскольку бронза их клинков не простая, а бериллиевая, термообработанная и хорошенько после этого прокованная. Суть тут главная не в материале, а в фасоне. Мой меч, подражая античному испано-иберийскому только внешне, на самом деле был скорее средневекового типа — не заточенная сильная часть клинка у эфеса, заточенная «под зубило» переходная, и лишь последняя треть у острия заточена «под нож». Да и эфес при внешней похожести на традиционный имел выступающую крестовину, так что фехтовать было удобно. Загнав сперва Итобала на лестницу, вернув обратно в зал и там позвенев с ним клинками в своё удовольствие, я наконец решил, что с финикийца хватит, и аккуратно проткнул его. Оно и к лучшему, что вышло именно так. Вспоминая, как я облапошил его в Египте, я прекрасно понимал, что такого не забывают и не прощают, и при другом раскладе, оцени он меня безошибочно, я мог бы огрести от него нешуточные проблемы. Но мне и тут повезло…

На этом, собственно, первый пункт полученного нами приказа был исполнен в точности. Нами или кельтами — тут уж имелись некоторые разногласия, но не фатальные, поскольку чувство элементарной справедливости им всё же не чуждо, и не признать, что «что-то эти испанцы всё-таки сделали», они не могли. Другое дело, что уж они-то, ясный хрен, сделали бы гораздо больше, да только греков для этого «гораздо большего» на всех не хватило, и мы ещё вдобавок под ногами путались — ага, кто бы сомневался!

Так или иначе — захватили, как и было велено. Пока мы собирали свои болты от арбалетов и пистолей, как-то без нас выполнился и пункт «освободить». Это с настоящей пунийкой-олигархичкой, да ещё и на сносях, пришлось бы, скорее всего, потрудиться, но «досточтимая» Имилька — такая же пунийка, как и наши иберийские камрады.

То бишь испанского разлива. Это рабыни ейные все в ступор впали, а кое-кто и истерику закатил, когда вражьи греки внезапно особняк заняли, а сама их хозяйка, хоть и прожила немало лет простой карфагенской олигархичкой, нюха иберийского не растеряла и случая не упустила. Камрады рассказали, что в дверях её покоев увидели валяющегося грека в луже крови и с широким испанским кинжалом в бочине. Мой бывший напарник, правда, добавил шёпотом, что того грека им пришлось дорезать, чтоб бедняга не мучился понапрасну — баба есть баба, и силёнок для полноценного удара ей всё-таки не хватило, а доделать работу до конца — не хватило нормального воинского озверения. Но это всё уже тонкости, а толстость заключается в том, что стоило нам отвлечь и занять делом основную массу противника, выполняя пункт «захватить», пункт «освободить» очень даже успешно выполнила за нас и сама освобождаемая. Вот что значит испанка! Может быть, Ганнибал Барка и хреновенький политик, но жену он себе выбрал умеючи, со знанием дела. Глядя на неё, я в очередной раз порадовался и за собственный грамотный выбор. Моя-то ведь — такая же, только помоложе и понеприхотливее, да ещё и поздоровее.

Пункт «освободить» был главным в порученном нам нанимателем культурном спортивно-оздоровительном мероприятии — ага, особенно для тех, кто валяется сейчас на полу и на ступеньках лестницы — поскольку именно он был связан с наибольшим риском, а «эвакуировать» — уже дело техники, и это не могло не радовать. Покуда мы с кельтами буянили, а затем зачищали и прибирались, изображая «нас здесь не было, и вообще у нас алиби», даже гроза прекратилась и дождь поутих. А там уж как-то и вовсе прояснилось и посветлело, как и полагается для полностью вступившей в свои права североафриканской весны. И настроение было бы соответствующим, весенним, если бы под ногами у нас не валялись трупы, теперь уже обмародёренные и полураздетые. Впрочем, их мы как-нибудь дипломатично спишем на эдакое обычное традиционное весеннее обострение у некоторых облечённых властью ответственных товарищей.

— У нас пятеро «двухсотых» и четверо «трёхсотых», — сообщил Володя. — Это не считая пустяковых фингалов и царапин.