Arca, in quam...(СИ)

— Я замужем, — спокойно говорит он. — Если хотите знать, кактусы я приношу в дар своему благоверному инквизиторству, потому что Яна однажды угораздило сказать, что они похожи на меня. Уверен, он сотню раз пожалел, но из гордости не молит о пощаде…

Глядя на его игольчато торчащие темные волосы, мокрые от мелкого дождика, что тарабанит на улице, и колючую, но определенно очаровательную улыбку, Марыська улыбается в ответ. Что-то схожее определенно есть.

— Если хотите, могу посоветовать какие-нибудь цветы… — услужливо предлагает она. — Знаете, подходящие к случаю. Гиацинты? Ирисы? Может быть, что-то комнатное?

— Только кактусы, — благодарно кивнув, отрезает он. — Целый взвод уже их. Инквизиторство им имена придумывает. И, по-моему, воет.

Что-то теплое в его голосе, спокойное, мирное, что Марыська расслабляется.

— Вы его любите? — спрашивает она и хочет хлопнуть себя по лбу за бестактность.

— Больше жизни, — пожимая плечами, произносит бес. Так обыденно, что невозможно не поверить; да и разве недостаточно ей было всех скупленных кактусов?..

Улучив момент, Марыська грозит пальцем кактусу, чтобы не забывал цвести почаще. Строит грозную рожицу.

— Я к вам всегда прихожу, потому что тут, знаете, все цветы настоящие, живые… — Разговорившись, бес облокачивается на кассу, устало потирает рога. Сбитые костяшки, ободранные — смотреть больно. Под расстегнутой кожанкой Марыська замечает портупею с пистолетом. А бес самозабвенно рассказывает: — Я однажды купил на соседней улице, не присмотрелся… приволок домой, а цветок на кактусе искусственный, приклеенный… Из ткани какой-то сделанный, сразу не отличишь. Отломился, пока нес. Глупо так получилось.

— А потом — зацвел?

— Кажется, да. Другим цветом совсем.

С ним легко говорить, и Марыська забывает о времени и о том, что скоро закрывать магазин.

— Я с вашей бабушкой знаком был. По правде, это инквизиторство с ней познакомился по какому-то расследованию, он всегда странным образом умиляет дам в летах, а я магазин заметил, запомнил. Редко когда дриад встретишь в наше время.

И замолкает, с интересом смотрит. Оглядываясь на зеркало, Марыська испуганно прихлопывает косу, переброшенную через плечо, рукой. Забыла прополоть, проросла вся белыми звездочками… Она стыдливо вцепляется в край стола…

— Глупости, вам очень идет, — отмахивается бес. — Красивые цветы, никогда не встречал. Какие-то лесные?

— Птицемлечник, — шепчет она. — Ах, кактус! С вас пятьсот… со скидкой триста.

По-старомодному он отсчитывает три мятых сотенных бумажки, а не подносит светящийся мобильник или часы. Марыська открывает кассу и прячет деньги, а сама всовывает ему в пакет полупрозрачные стеклянные камушки-обломки, какими можно горшки украшать.

— Заходите еще! — дежурно кричит вслед Марыська и тут же ругает себя: глупость какая, конечно же, зайдет.

========== 31. Праздник смерти ==========

Комментарий к 31. Праздник смерти

! Если вы не читали основную историю, в которой много про господ инквизиторов, то вот небольшая историческая справка: в мире Исхода существуют Всадники Апокалипсиса, выходцы из мертвого мира Тартара, но на момент событий почти все они сгинули. Самая занятная судьба ждала Смерть: ее почти убили люди, но на нее наткнулся Ян, и именно он нанес последний удар, смилостивившись над страдающей от ран Всадницей. Потому-то Ян унаследовал силу, которую все зовут мраком. Все предыдущие Всадники были скорее духами, иномирными существами, а человеческое тело не выдерживало мрака. Поэтому Яну пришлось немного умереть. Сейчас от его прежней тушки остался только скелет, все остальное заместил мрак. Но инквизиторство не любит свою силу и старается жить обычным человеком. Упрямый он у нас.

Это последняя зарисовка, я очень рада, что ввязалась в октябрьский челлендж и не сбилась, кропала каждый день. Осенью обычно пишут что-нибудь ангстовое, но мне захотелось рассказывать об уюте, сказке и городе, в котором сосуществуют люди и нечисть. Надеюсь, было интересно и тепло. С гордостью ставлю статус “закончен” на этот сборник. Спасибо всем, кто читал!

Хэллоуин — или Самайн, как его чаще называют, — в мире после Исхода любят. Нечисть считает его чем-то вроде профессионального праздника, в который веселится и гуляет вместе с людьми, а самый обычный, заурядный человек может ненадолго стать чем-то таинственным, волшебным… Пощупать изнанку, сыграть с судьбой в догонялки.

Несмотря на многие просьбы, официальным выходным Самайн так и не сделали, хотя работает всерьез в него, как и в Новый Год, только самый отчаянный трудоголик. Капитан Ян Войцек-Зарницкий, может, таковым себя и не считает, однако свидетельства всего остального инквизиторского офиса говорят об обратном.