Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера

Глядя на груды мертвых и раненых в полях ниже по холму, Бак едва мог поверить, что командир немецкого полка идет на эти бесполезные жертвы. Показался белый флаг, и Бак приказал прекратить огонь, пока немецкие санитары уносили раненых. Потом бой возобновился, сражались до темноты, к тому времени у Бака и его людей почти не осталось боеприпасов. Только с наступлением ночи немецкий командир попытался обойти защитников с фланга. Немцы пошли на штурм и захватили позицию. Бака и почти всех его бойцов взяли в плен. Взвод лейтенанта на день задержал целый полк, убив и ранив более 400 десантников ценой одного погибшего и нескольких раненых. Но главное – он выиграл время.

Пайпер знал, что пускать пехоту в первых рядах было ошибкой, и не мог сдержать гнева. Его боевую группу и так уже задержали: не починили мост над железнодорожной веткой к северо-западу от Лосхайма, взорванный немцами в дни отступления, три месяца тому назад. Работы закончили только вечером, в 19.30. Вдобавок ко всему перед колонной Пайпера, задерживая их еще сильнее, ползла конная артиллерия 12-й народно-гренадерской дивизии. Дороги были забиты, но Пайпер приказал своим машинам «быстро пробиваться вперед и безжалостно давить все, что попадется» {344}. Стремясь как можно скорее пойти в наступление, он приказал командирам танков двигаться по американскому минному полю, в результате пять танков вышли из строя.

Из штаба дивизии он получил распоряжение отвести войска в Ланцерат и объединиться с той частью 3-й парашютной дивизии, которая встретила отпор. Пайпер должен был принять командование полком и атаковать. По словам одного из жителей Ланцерата, люди Пайпера, когда пришли в деревню, были очень возбуждены, «кричали, что погонят американцев обратно за Ла-Манш», и твердили, что их войска уже в Льеже, на Маасе {345}.

Пайпер, не скрывая презрения, выслушал офицеров парашютного полка, которые утверждали, что американские позиции очень сильны, хотя их самих там и близко не было. Раздражала Пайпера и боевая группа Скорцени, приданная его силам с четырьмя «Шерманами», грузовиками и джипами. «С таким же успехом могли бы и дома остаться, – сказал он позже, – поскольку должны были находиться в головной части колонны, а они к ней даже не приблизились» {346}. Пайпер приказал своим бойцам и десантникам выдвигаться к Буххольцу и Хонсфельду.

Небольшая группа из 99-й дивизии, окруженная на станции Буххольц, отбивала атаки 3-й парашютной дивизии. Молодого офицера, передового наблюдателя, направили обеспечивать артиллерийскую стрельбу прямой наводкой. «Мы съехали с дороги и загнали джип в сарай, – писал он позже. – Это была тихая, холодная ночь… Мы ясно слышали, как то тут, то там кричат танкисты-эсэсовцы, газуют двигатели, скрипят опорные катки» {347}. По своей рации SCR-536 они также слышали, как над ними на своем ломаном английском потешаются немецкие связисты: «Прием, прием, прием! Опасность, опасность, опасность! Мы начинаем сильную атаку. Прием, прием, есть кто на связи?» После прибытия зенитных танков Пайпера защитники станции Буххольц были обречены: против них стояли счетверенные 20-мм пушки, способные уничтожить всех оборонявшихся, не защищенных бетонной стеной или несколькими дюймами бронеплиты.

На правом фланге Пайпера 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» медленно, через силу продвигалась к двум деревушкам – Рохерат и Кринкельт. Дивизия, уничтоженная англичанами и канадцами в Нормандии, так и не восстановилась. «Среди них были парни, дисциплина которых была далеко не на уровне, – заметил офицер из другого подразделения СС. – Бойскауты и свиньи, которые не задумываясь человеку глотку перережут» {348}. Кроме того, дивизии, похоже, не хватало технических навыков: «Пантеры» у «Гитлерюгенда» то и дело выходили из строя.

На самом севере линии фронта 99-й пехотной дивизии, чуть южнее Моншау, 3-й батальон 395-го пехотного полка удерживал деревню Хёфен. Деревня чуть вдавалась в лес Моншау и была очевидной целью для атаки. Генерал-фельдмаршал Модель хотел прорваться сквозь лес Моншау с двух сторон, а затем заблокировать дороги в Эйпен и Ахен и остановить американские подкрепления, идущие с севера, бомбить сам лес он запретил. Однако в Хёфене американский батальон обнаружил, что искусственный лунный свет им на руку. Когда 326-я народно-гренадерская дивизия шла сквозь туман, сияние высветило силуэты приближавшихся немецких пехотинцев. «В 06.00 пришли немцы, – сообщал офицер. – Из тумана они появились у самых позиций батальона. Казалось, они, будто рой, медленно надвигаются на нас. В искусственном лунном свете, на фоне снега, их было видно словно днем, и батальон открыл огонь из всего оружия, какое только было… Немцы понесли ужасные потери и в 06.55 начали отступать» {349}. В арсенале батальона нашлось и десять 81-мм минометов, а когда восстановили связь со 196-м артдивизионом, те добавили и свой огонь.