Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера

Тусклым серым утром солдаты 14-й кавалерийской группы в Роте и Векерате обнаружили, что немцы уже проскользнули к ним в тыл, отчасти скрытые низкими облаками и моросящим дождем. Разрывы снарядов повредили полевые телефонные кабели, связь прервалась, и немецкие группы перехвата на частотах, используемых американцами, пускали в эфир свои записи. Солдаты кавалерийской группы, попавшие в окружение в Роте, сражались почти весь день, но к вечеру сдались.

106-я дивизия пала не сразу. Имея больше тридцати километров фронта для обороны, в том числе широкий выступ чуть впереди от линии Зигфрида, она попала в очень сложную ситуацию, особенно после прорыва ее левого фланга у Рота, в секторе 14-й кавалерийской группы. С восемью дивизионами корпусной артиллерии в поддержке бойцы 106-й дивизии нанесли тяжелые потери пехоте народно-гренадерских дивизий – пушечному мясу, направленному, чтобы открыть фронт для танков. Но 106-я дивизия не сумела контратаковать фланг немецких войск, прорвавшихся слева, и на следующий день это привело к ее поражению.

Как заметил начальник артиллерии Моделя, труднопроходимая лесистая местность замедлила продвижение немецкой пехоты и его артиллерии было очень трудно определять цели. Кроме того, народно-гренадерские дивизии не знали, как правильно использовать артподдержку. И строжайший приказ о радиомолчании, не позволивший создать сигнальную сеть до начала бомбардировки, сослужил им не лучшую службу.

У американцев со связью обстояло еще хуже. Штаб 8-го корпуса Миддлтона в Бастони если и представлял размах наступления, то весьма смутно. А в 1-й армии, стоявшей в Спа, генерал Ходжес вообще решил, что немцы устроили «локальную диверсию» {355}, чтобы отвлечь внимание от продвижения 5-го армейского корпуса к плотинам на реке Рур. И даже когда немецкие самолеты-снаряды «Фау-1» – «жужжащие бомбы», как их называли американцы, – через каждые несколько минут летели на Льеж, Ходжес по-прежнему не замечал знаков[27]. Несмотря на призыв генерала Джероу, он отказался остановить перемещение 2-й дивизии на север. В Люксембурге, в штабе 12-й группы армий, на инструктаже в 09.15 офицер разведки из G-3 не сообщил о каких-либо изменениях в секторе Арденн. К тому времени генерал Брэдли уже ехал в Версаль, чтобы обсудить нехватку личного состава с генералом Эйзенхауэром.

Дневник, который вел лейтенант Мэтт Коноп из штаба 2-й дивизии, позволяет представить, почему американцам, даже в такой близости от фронта, понадобилось столько времени, чтобы осознать масштаб и размах наступления Германии. Запись Конопа от 16 декабря начинается так: «05.15. Спал в “маленьком красном домике”[28] с шестью другими офицерами – слышу громкие взрывы – наверное, приснилось – все еще думаю, что это был сон – должно быть, наши палят – не может быть, взрывы еще громче» {356}. Коноп встал в темноте, добрел в своих длинных подштанниках до порога и открыл дверь. Снаружи рвануло, и он поспешил разбудить остальных. Прямо в нижнем белье все бросились в подвал, пробираясь с фонариками. В конце концов, когда обстрел прекратился, вернулись наверх. Коноп позвонил в операционный отдел и спросил, не случилось ли чего необычного, о чем нужно сообщить. «Нет, ничего необычного, – пришел ответ, – но [у нас] здесь был довольно сильный обстрел. С передовой ничего необычного не сообщали». Коноп дополз до матраса, но не смог заснуть.

В 07.15, когда он добрался до командного пункта в Вирцфельде, было еще темно. Судя по карте обстановки, 2-я дивизия продвигалась неплохо. Его 9-й пехотный полк только что захватил деревню Валершайд. Через час Коноп осмотрел Вирцфельд. От обстрела никто не пострадал, разве что шальной снаряд угодил прямо в кучу навоза, что привело к «внезапному перемещению кучи по всей кухне, столовой и офицерскому столу инженерного батальона». Позднее тем же утром католический капеллан дивизии сказал ему, что после утренней бомбардировки следует поберечься на завтрашней мессе в церкви, бывшей столь очевидной целью. Коноп с ним согласился.

В 17.30 Коноп увидел сообщение, что немецкие танки прорвали фронт 106-й дивизии. Это было описано как «локальное действие противника» {357}. Делать ему было нечего, и он вернулся в свою комнату, чтобы почитать, а вечер скоротал за беседой с парой военкоров, прибывших на ночлег. И, прежде чем «завалиться на боковую», он показал журналистам дверь в подвал – на случай, если наутро произойдет еще одна бомбардировка.

28-я дивизия Нормана Кота, примыкавшая к 106-й, сначала была застигнута врасплох из-за плохой видимости, но немцы использовали искусственный лунный свет, и это был «просчет». «Они направили прожекторы в лес, а потом в облака над нашими позициями, высветили свои десантные войска и стали легкой мишенью для наших пулеметчиков» {358}.