Аргентинский архив №1

Последние слова он произнёс по-русски, и я усмехнулся про себя: работает на доверие. Этому тоже учили. Сейчас он бьёт на воспоминания, на наши встречи в той пивнушке, на долгие беседы «за жизнь», на чувство долга, на любовь к Родине… Вот только Родина у нас теперь разная… По разные стороны океана. Хотя, как когда-то говаривал Черчилль, «…у Британии нет постоянных врагов или союзников, у Британии есть только собственные интересы». Что ж последуем мудрости великих политиков. Тем более, что союзников здесь искать долго и муторно. А один, как говорит наша пословица, в поле не воин.

— Ты вещай, парень, — ответил я на том же языке, — а мы там посмотрим, что и как делать.

И Гюнтер продолжил, теперь уже по-немецки. Говорил он на языке, кстати, превосходно, с замечательным южным, баварским акцентом.

— Я здесь оказался случайно. Мы с напарником (я тебя при необходимости с ним познакомлю) собирались нанять самолёт, чтобы добраться сюда под видом коммивояжёров. Это, знаешь ли, такой беспроигрышный ход: когда нужно оказаться в месте компактного проживания группы людей, где каждый новый человек сразу же попадает под кучу настороженных взглядов, то представляйся торговцем чем угодно. Может, и выгонят в шею, но не все, не сразу и уж точно не поспешат сажать в кутузку. Уже в аэропорту мы увидели частный самолётик, что-то вроде нашей «Сессна-120». Небольшая, пятиместная машинка вполне современного вида. Двое парней что-то в неё грузили. Мы подошли и разговорились. Каково же было наше изумление, когда мы узнали, что они немцы и направляются именно сюда. Слово за слово пришли к согласию, обмыть которое решили в аэропортовском баре. В дальнейшей беседе выяснилось, что главный из них, Гюнтер, летит сюда, чтобы занять должность инспектора по кадрам. Сам он из Парагвая, его пригласила вербовочная компания, и в лицо его в Барилоче никто не знает! Представляешь, парень, НИКТО!

Я представлял. Как и то, что последовало дальше. Гюнтер кивнул.

— Такова жизнь, Генрих, — подчеркнул он моё теперешнее имя. — Мы их прикопали неподалёку от аэропорта, проверили машину и документы. Мой напарник оказался отличным пилотом, карты нашлись в кабине. И мы вылетели сюда. И вот уже почти неделю я работаю на этом месте. Сижу и не знаю, как мне связаться со своими и передать, что здесь готовится запуск первой ядерной реакции…

У меня глаза полезли на лоб.

— Здесь?! Вот прямо здесь?

— Нет, конечно, в ста милях отсюда, на острове Уэмуль имеется испытательная база. И там всё готово к тому, чтобы неизбежное свершилось. Небольшой, в семьдесят гектаров островок, может изменить судьбы мира, ты представляешь? Бомба окажется в руках человека, чьим кумиром был Бенито Муссолини! И если бы того это…

Я насторожился. Воистину, судьба, чуть было меня не угробив, напротив, толкнула в настолько нужном направлении… Гюнтер перешёл на шёпот и даже наклонился ко мне.

— На восточной окраине Барилоче есть вилла Сан-Рамон. Она принадлежит настоящему князю, Стефану Шаумбург-Липпе. Именно там располагается центр этой заразы. А недавно там нарисовался очень неприятный гость. Я видел только его фото, да и то любительского качества. Но этого вполне достаточно, чтобы предполагать, что всё происходящее здесь может в корне изменить сложившийся в мире послевоенный порядок.

— В чью сторону изменить: в вашу, конечно? — не удержался я от едкого комментария. Гюнтер поморщился:

— Не пори чушь. Нашим странам нечего делить. У нас уже хватает возможностей полностью истребить друг друга и пол планеты заодно. Дело в том, что теперь в игру собирается вмешаться третья сила. Ничего пока определённо сказать не могу, только одно: германские физики работают не на Аргентину. Они работают на возрождение Великой Германии, да, именно так, каждое слово с большой буквы… А значит наши страны — опять союзники. Война ещё не закончилась для нас, Генрих. И когда она закончится, теперь только от нас и зависит. Может быть, именно здесь и сейчас».

Аэродром Сан-Карлос-де-Барилоче. 26 января 1951 года.

Гостиница для лётного состава при аэродроме оказалась вполне приличным заведением. Немецкий «орднунг[84]» соблюдался во всём. Котов и остальные прошли регистрацию у портье, потом ему и Паттерсону, как главным, предложили отметиться в комендатуре, у господина Шварцмайера, который здесь что-то вроде инспектора по кадрам и инспектора иммиграционной службы в одном лице. О, господам нечего беспокоиться, это не отнимет много времени!

Распределившись по чистеньким комнатам и разложив небогатую поклажу по шкафам, Скиф пригласил Хелен прогуляться по окрестностям, предварительно заручившись согласием на это Котова и заверениями портье, что никаких запретов по этому поводу для гостей в Барилоче не предусмотрено. «Очень красивый городок, сеньоры, просто рай на Земле!».

А сеньор Ортега попросил подбросить его с мистером Паттерсоном до «…комендатуры или как тут это у вас называется», и через пару минут чёрный «плимут» уже катил по тихим улочкам Барилоче.