Аргиш

Дотащили. Бросили возле первого. Лежали на камнях обессилев. И уже как-то не верилось в благополучный исход. Уже устали.

Отдохнув, стащили в воду. Остатками верёвки Вадим связал стволы вместе – зацепились друг за друга обломками веток – вроде не должны прокручиваться.

Вера с берега передала мешок с барахлом и узел с тряпьём. Кое-как привязал, закрепил. Ног уже не чувствовал, словно деревянные. И только хотел выйти на берег, как Вера начала подносить сухие сучья, ветки.

– Зачем это? – спросил, выбивая дробь зубами.

– Клади сверху. Потерпи, сейчас ещё принесу.

Всё было готово. Связанные стволы грузно плавали в воде, течением их прижимало к берегу, цеплялись сучьями за камни – чуть приподнять, подпихнуть – поплывут. Верёвка – кольцами на берегу – петля на конце.

Вадим сидел, растирая замёрзшие ноги – никак не согревались.

Вера стояла в стороне, задумчиво смотрела на несущуюся мимо воду.

– Спички хорошо упаковала? – спросил Вадим.

– Да.

– А с одеждой как?

– В узел, сверху привяжу. Верёвку приготовила.

Тянуть дальше смысла не было. Надо решаться!

– Ну что? – Вадим поднялся. – Держи конец, – указал взглядом на разложенную по камням верёвку, – а я поплыву.

– Подожди… – Вера словно наконец что-то решила. – Ещё дело есть.

– Какое?

– Пойдём. Тут близко…

– Ну пойдём. Сейчас только сапоги натяну.

– Нож возьми. Вон, на камне лежит.

Шли по берегу, вверх по реке, по направлению к лагерю. Не доходя свернули в лес.

Уклоняясь от нависающих веток и стараясь не наступать на редкие поваленные стволы, он снова почувствовал тревогу. Вспомнил, как бежали тогда…

И сейчас казалось, что за ними наблюдают. Стоит только выйти на открытое пространство – раздастся выстрел. Сложится пополам Вера, уткнётся лицом в беломошник. Гнал от себя этот морок, но в голове тревожно бились одни и те же мысли: «Зря. Глупость! Всё готово, уходить надо, какие дела ещё могут быть? Уходить. Скорее!» А ведь совсем недавно, когда тащили стволы, шумели, покрикивали друг на друга, таких мыслей не возникало вовсе.

Поднялись вверх по склону. Деревья здесь стояли реже. Вера уверенно вывела к небольшому распадку – промоина от ручья, который когда-то весело сбегал к реке. Сейчас пересох и превратился в едва заметный пологий прогиб, заросший мхом. По этому распадку прошли ещё немного вверх.

Небольшая поляна. Да, пожалуй, даже не поляна, а окончание леса, что рваной полосой тянулся вдоль реки. За редкими деревьями и кустами уже виден широкий просвет – тундра.

На краю поляны – берёза странная, ствол внизу толстый, изогнутый, словно в узел завязан. И продолжением этого мощного перекрученного ствола – вверх тонкий прямой ствол. Болело дерево. Победило болезнь. Рванулось вверх, к солнцу, затрепетало листочками.

– Нож дай!

Присела на корточки, воткнула лезвие в землю, режет, будто дёрн собирается снять. Подсунула пальцы, потянула вверх.

«Это же крышка, обросшая мхом. Тайник!» – сообразил Вадим.

Отложила аккуратно крышку в сторону.

Присел рядом на корточки.

Углубление в земле – бочажок – колодец маленький выкопан. Стенки деревянными колышками обложены, чтобы не осыпались. И вода, как в настоящем колодце. Прозрачная – дно видно.

Вадим непонимающе посмотрел на Веру.

Встала на колени, запустила руку по локоть в воду.

Протягивает. На мокрой ладошке – камушки маленькие, словно горох, серенькие… но некоторые поблёскивают на гранях.

– Что это?

– Алмазы, – произнесла, как само собой разумеющееся.

– Как алмазы? Откуда?

– Вода моет…

– Дай посмотреть!

Взял камушек. Маленький, невзрачный, похож на мутный кварц.

Алмазы, алмазы… Что там про алмазы? Дорогие. Твёрдые – стекло царапают. Больше ничего в голову не приходило.

Положил камушек обратно в подставленную ладошку.

Вера достала заранее приготовленную тряпицу, ссыпала на неё камушки, аккуратно перевязала двумя узлами. Спрятала узелок куда-то к себе под сокуй. Приладила на место крышку. Пригладила руками мох на месте разрезов.

Вадим стоял и смотрел. Что-то опять стало не так в этом мире. Слишком много всего непонятного, необычного… Не укладывалось в голове. Словно кино показывают, а ты в зале сидишь, смотришь.

Шелестит еле слышно листвой берёза, запускает корни глубже в землю, покрытую толстым слоем беломошника. Под корнями – бочажок скрыт, а в нём – алмазы, россыпью на дне. Пройдёшь рядом – не заметишь. Не видно ничего…

– Пойдём!

Шел за Верой, и ему казалось, что сейчас он существует в мире, состоящем из каких-то отдельных осколков, похожих на фрагменты пазла, которые перебираешь, а картинка никак не складывается. Слепая выброска в туман, на чёрное озеро; попытка найти реку; сплав на лодках в никуда, в неизвестность; ненцы; Вера; смерть старика, смерть отца, Кольки, пропавший Виталий; холодные ночёвки под камнем; влажное и горячее естество Веры – вот они, эти кусочки пазла. Но картинка в целом не складывается. Что на этой картинке должно быть? Какая она? А тут ещё эти алмазы. Ещё один фрагмент – его-то куда?

Споткнулся о корень. Не заметил, как задел лицом ветку – оцарапала щёку.