Читаем Аргонавтика полностью

1700 В роще тенистой участок священный они освятили     И алтарь в тени возвели и назвали Эглетом:     Ибо Феб им предстал Светоносным в разлившемся блеске.     Остров и скалу они назвали Анафой, —     Ибо Феб их сам явил тогда удрученным тоскою.1705 Все они делали то, что обычно делают люди     На берегу пустынном. Когда ж увидали служанки,     Феакийские девы, что чистой водой поливают     Все герои усердно в костре горящие ветки,     Долго затем не могли они удержаться от смеха.1710 Ведь в Алкиноя покоях закланье быков они раньше     Не однажды видали. Герои же стали в ответ им     Бранной речью осмеивать их, хохоча увлеченно.     И перебранка с насмешкою сладкой была им на радость.     Ныне на острове в память былой забавы героев1715 Женщины спорят с мужчинами* в дни, когда Аполлона     Жертвами чтут Эглета по всей земле Анафийской.     Лишь затишье настало, причалы они отвязали.     Вспомнил Евфим свой сон, ему приснившийся ночью.     Он всегда перед сном чтил сына преславного Майи.1720 Снилось ему, что божественный ком, на груди его бывший,     Стал молочными каплями течь у него по ладони.     А из комка, хотя маленьким был он, жена появилась,     Деве подобная. С ней он в любви сочетался, томимый     Страстью, заплакавши горько, как будто с родною сошелся
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза