Читаем Аргонавтика полностью

400  В бой неравный вступив. Но это тебе обернется     Новым еще страданием, если, погибнув, оставим     Им тебя на расправу. А наш договор заключенный —     Это хитрость, и станет худшей бедой для Апсирта.*     Местные жители против нас не поднимут оружье405  Колхам в угоду лишь ради тебя, коль погибнет колхийский     Вождь, твой брат родной и колхов лучший защитник.     Колхам же я не поддамся без боя. Готов я к сраженью,     Если только они мне мимо проплыть помешают».     Льстя ей, так говорил он. Она же ответила грозно:410  «Что ж, подумай, к каким делам позорным какие     Мне еще предстоит прибавить! Но первый проступок     Мной уж содеян, по воле богов я исполнила злое.     Так отражай в бою смертоносные копья колхидян!     Брата же я заманю, чтобы он в твои руки явился.415  Его ласково встреть, дай подарок богатый,     Если сумею я после ухода его провожатых     С глаза на глаз его убедить со мной к разговору,     Ты, если же мысль такая угодна тебе, — не мешаю, —     То умертви его и начни с колхийцами битву».420  Так сговорясь, они стали готовить Апсирту приманку     Щедрую и отправляют к нему посольство с дарами.     Был средь этих даров и священный покров Гипсипилы*     Пеплос багряный, который когда-то богини Хариты     Богу Дионису выткали на окруженном водою425  Острове Дни. Бог вручил его сыну Фоанту,     Тот его Гипсипиле, любимой дочери, отдал,     А она Эсониду вручила с другими дарами,     Чтобы носил он на память о ней чудесный подарок.     Всякий, только ощупав его или только увидев,430  Стал бы весь желанием сладостным сразу наполнен.     Он расточал вокруг себя аромат благовонный     С той поры, когда сам нисиец на нем распростерся     Пьяный видом и нектаром, дивную грудь обнимая     Девы, дочери Миноса — ибо и взял и оставил435  Богу подругу свою Тесей на острове Дни.     Быстро Медея в беседу вступила с посланцами колхов,     Чтоб убедить их уйти, лишь Апсирт приблизится к храму     Для разговора и мрак ночной их обоих прикроет.     Хитрость ей нужно обдумать с ним, как руно золотое440  Взять и вернуться назад в чертоги владыки Эета.     Фриксовы сыновья ее предали в плен чужеземцам.     Так обманув их, она обрызгала зельем волшебным     Воздух и дышащий ветер. Чудесными зельями теми     Можно и дикого зверя с лесистой выманить кручи.445  Дерзкий Эрот!* Зло большое! Беда превеликая смертным!     Не от тебя ли раздоры, вопли, стоны и плачи?     И остальные несчетные скорби, разящие смертных?     Злобный в оружии бог, ты на юных всегда нападаешь!     Вот таким ты вложил злое дело в сердце Медеи.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза