Читаем Аргонавтика полностью

600  Нужно ему опасаться уловок, беды и коварства     Больше всего от своих же ближайших потомков. Тогда-то     Он согласился на просьбу Фриксидов и прочь отослал их     По наказу Фрикса отца в Ахейскую землю.     Впрочем, двух своих дочерей он ничуть не боится,605  Зная, что здесь не смогут они на него злоумыслить.     Даже сын Апсирт не страшен. Беда угрожает     Лишь от сынов Халкиопы. Он в ярости дал обещанье     Людям своим, что гостям небывалый дар приготовит,     И пригрозил, что будет стеречь корабль и пришельцев,610  Чтобы из них ни один не ушел от заслуженной казни.     Арг между тем пришел в хоромы Эета и начал     Мать Халкиопу склонять проникновенною речью     В помощь Медею призвать. Но уже сама Халкиопа     Думала тоже об этом. Страх лишь сдерживал душу,615  Как бы не отказалась сестра в девичьем испуге,     Остерегаясь отца в его погибельном гневе;     Если же и согласится, то тайну хранить вряд ли сможет.     А Медею крепкий сон* от печали избавил,     Лишь в постель она прилегла. Однако же тотчас620  Сон приснился ей огорченный и начал тревожить     И обольщать. Чужеземец приснился. Свой подвиг, однако,     Начал он, не стремясь увезти руно золотое,     И не ради него приплыл он в город Эета,     А захотел ввести ее в дом свой законной супругой.625  Ей казалось, что битву с быками она начинает     И завершает успешно. Родители ей заявляют,     Что ему, а не ей запрягать быков надлежало.     Ссора взаимная вспыхнула между отцом и гостями.     К ней обратились они, сказав: все будет, как скажешь.630  Тут чужеземца она предпочла и родным изменила,     Тех ужасная скорбь обуяла, они закричали.     С криком сон покинул ее. Поднялась она в страхе     И оглянулась вокруг на белые стены светлицы.     Затрепетало сердце в груди, как недавно. Шептала:635  «Бедная я! Как меня напугал этот сон нехороший!     Страшно мне, что прибытье героев злом обернется, —     Все же за чужеземца мое волнуется сердце.     Пусть вдали у себя на ахейской он женится девег     Мне же забота — отеческий дом и девичья доля.640  Все же, бесстыдное сердце смирив, не буду пытаться     От сестры моей втайне что-нибудь делать. Быть может,     Будет она сама просить меня о подмоге,     О своих сыновьях сокрушаясь. Просьба такая     Мне бы сделала легче тоску безотрадную в сердце».645  Молвила так и, снова вскочив, дверь спальни открыла.     Как была, босиком, в одном лишь хитоне, хотела     Тотчас пойти к сестре, перешла границу порога,     Но остановилась пред входом в покой Халкиопы —     Стыд ее не пускал. И она повернула обратно.
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
«Может, я не доживу…»
«Может, я не доживу…»

Имя Геннадия Шпаликова, поэта, сценариста, неразрывно связано с «оттепелью», тем недолгим, но удивительно свежим дыханием свободы, которая так по-разному отозвалась в искусстве поколения шестидесятников. Стихи он писал всю жизнь, они входили в его сценарии, становились песнями. «Пароход белый-беленький» и песни из кинофильма «Я шагаю по Москве» распевала вся страна. В 1966 году Шпаликов по собственному сценарию снял фильм «Долгая счастливая жизнь», который получил Гран-при на Международном фестивале авторского кино в Бергамо, но в СССР остался незамеченным, как и многие его кинематографические работы. Ни долгой, ни счастливой жизни у Геннадия Шпаликова не получилось, но лучи «нежной безнадежности» и того удивительного ощущения счастья простых вещей по-прежнему светят нам в созданных им текстах.

Геннадий Федорович Шпаликов

Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия