Читаем Аргонавтика полностью

500  Семя он даст из змеиных зубов. Из семени выйдут     Землеродные в медных доспехах. Тогда ж до заката     Нужно их истребить. И вот, ничего не придумав     Лучшего, дал я согласие выйти на подвиг подобный».     Так говорил он. И всем показался подвиг напрасным.505  Долго в общем молчании все друг на друга смотрели,     Горем неисцелимым охвачены. С духом собрался     Первым Пелей и сказал, обращаясь ко всем аргонавтам:     «Время подумать, что сделаем мы. Я совсем не надеюсь,     Что окажется наш совет полезнее силы рук.510  Если ж, герой Эсонид, ты запрячь и вправду намерен     Этих Эета быков и готов устремиться на подвиг,     То приготовься слово свое, конечно, исполнить.     Если твоя душа не склоняется к храбрым поступкам,     Сам не спеши отправляться и из героев другого515  Не выбирай взамен. Такого снести не могу я —     Самым ужасным горем тут смерть неизбежная будет».     Молвил так Эакид. Возбудилась душа Теламона.     Быстро он поднялся, и следом Ид горделивый     Встал, потом сыновья Тиндарея. За ними поднялся520  Сын Ойнея*, среди молодых считавшийся равным,     Хоть и не обросли пушком еще нежные щеки;     Дух возбуждался в нем мощью подобной. Все остальные,     Им уступив, хранили молчанье. Первым сын Фрикса     Слово такое сказал, обратясь к готовым на подвиг:525  «Это пока оставим, друзья. Я думаю все же,     Что полезна будет для нас моей матери помощь.     А потому, хоть вы и полны отваги, останьтесь     У корабля ненадолго, как прежде. Лучше сдержаться,     Чем, себя не щадя, принять недостойную гибель.530  Некая девушка есть у нас в покоях Эета,     Научена от богини Гекаты умению ведать     Зелья, какие земля и струистые воды рождают.     Ими смягчает она огня неустанное пламя,     Рокот текущих вод легко успокоить умеет,535  Путь перекрыть светил и луны дороги святые.     Вспомнил я про нее, из дома сюда направляясь.     Мать моя — ей сестра и смогла бы, я полагаю,     Ей внушить, что нужно помочь нам в борьбе предстоящей.     Если и вам по сердцу такое, я не колеблясь540  В сей же час обратно пойду в хоромы Эета     Сделать попытку. Ведь с помощью бога попробовать стоит».     Так говорил. А боги им подали знак благосклонно.     Вдруг, от ястреба сильного в страхе голубка спасаясь,     Сверху упала, вся трепеща, на грудь Эсонида.545  Ястреб же рухнул на верх кормы. И Мопс не замедлил,     Волю толкуя богов, такое вымолвить слово:     «Вам, друзья, это знаменье боги свыше послали.     Лучше иначе никак его объяснить невозможно.     Следует вам, как угодно, речами склонить ту девицу.
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
«Может, я не доживу…»
«Может, я не доживу…»

Имя Геннадия Шпаликова, поэта, сценариста, неразрывно связано с «оттепелью», тем недолгим, но удивительно свежим дыханием свободы, которая так по-разному отозвалась в искусстве поколения шестидесятников. Стихи он писал всю жизнь, они входили в его сценарии, становились песнями. «Пароход белый-беленький» и песни из кинофильма «Я шагаю по Москве» распевала вся страна. В 1966 году Шпаликов по собственному сценарию снял фильм «Долгая счастливая жизнь», который получил Гран-при на Международном фестивале авторского кино в Бергамо, но в СССР остался незамеченным, как и многие его кинематографические работы. Ни долгой, ни счастливой жизни у Геннадия Шпаликова не получилось, но лучи «нежной безнадежности» и того удивительного ощущения счастья простых вещей по-прежнему светят нам в созданных им текстах.

Геннадий Федорович Шпаликов

Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия