Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

В качестве первого плацдарма этой борьбы Арик выбрал небольшое собрание активистов партии «Ликуд» в Тверии. Свою речь он намеренно построил в атакующем стиле, заявив, что война в Ливане была необходима, что он не жалеет о входе в Бейрут и не несет никакой ответственности за резню в Сабре и Шатиле.

И когда по окончании его выступления в зале грянули аплодисменты, Шарон понял, что еще не все потеряно — ему есть на кого опереться и в народе, и в партии.

В мае 1983 года Шарон отправился за рубеж, чтобы объясниться с лидерами еврейской общины США и с евреями диаспоры в целом. Его первое выступление проходило в главной нью-йоркской синагоге. Рассчитанная на 1500 мест, синагога была забита до отказа.

Шарон постарался сделать эту встречу, как можно менее формальной и с самого начала предложил собравшимся задавать ему любые вопросы.

— Кого вы считаете примером для подражания в жизни? — тут же вылез с банальным вопросом какой-то подросток.

Наступила тишина. Все ждали, что Шарон назовет имя какого-нибудь героя еврейской или мировой истории — царя Давида, Александра Македонского, Наполеона или Жукова.

— Для меня таким примером всегда были мои родители Самуил и Вера Шейнерман, — ответил Шарон. — Они никогда в жизни ни перед кем не склоняли головы — разве что перед кустами саженцев в саду или на поле. А моя мама до сих пор, ложась спать, кладет под кровать винтовку…

И этот искренний ответ мгновенно растопил лед между Шароном и остальной аудиторией. Со всех сторон посыпались вопросы, Шарон подробно отвечал на каждый из них, и перед слушателями вставали страшные картины расстрелянных детей, не доехавших в школу на автобусе, школьников, взятых террористами в заложники, капающей из-под двери на нижние этажи крови членов большой еврейской семьи, зарезанной террористами…

— Только для того, чтобы прекратить это, мы вошли в Ливан! Только поэтому! — восклицал Шарон и ни у кого из присутствовавших на встрече с Шароном евреев не было в тот момент ни капли сомнения в справедливости Ливанской войны.

С того дня американские евреи в пику своим израильским соплеменникам принимали Ариэля Шарона как триумфатора, как героя и защитника еврейского народа. Из США Шарон направился в Канаду, где его встретили разъяренные демонстранты, требующие, чтобы кровавый убийца немедленно убрался в свой Израиль. На протяжении всех трех дней пребывания Шарона в Монреале по городу проходили многотысячные демонстрации — одни жители этого города обвиняли Шарона и Израиль в кровавых преступлениях против человечества, другие, в основном члены местной еврейской общины, митинговали в поддержку Израиля и Шарона. Несколько раз две противоположные демонстрации сталкивались друг с другом и тогда между их участниками вспыхивали кровавые драки. Впрочем, драк между противниками и сторонниками Шарона хватало и без демонстраций — они то и дело начинались в парках, клубах, барах…

Не удивительно, что день, когда Шарон покинул Монреаль, местная полиция назвала «благословенным днем для страны и для города».

Вернувшись 11 июня 1983 года в Израиль, Шарон собрал пресс-конференцию прямо в аэропорту Бен-Гурион.

«Теперь я могу с полным правом констатировать, что большую часть демонстраций против меня за рубежом организуют махровые антисемиты. Эти люди ненавидят нас только потому, что мы существуем. Они выступали против Израиля и еврейского народа до Сабры и Шатилы, выступают сейчас и будут выступать после — для этого им достаточно любого повода. Но мне было грустно видеть, что среди этих демонстрантов нередко присутствуют активисты „Шалом ахшав“. Грустно, что эти евреи объединились с антисемитами для того, чтобы разжигать в мире ненависть к собственному народу».

На этой же пресс-конференции Шарон впервые ответил на вопросы прессы по поводу отчета комиссии Кагана и того, действительно ли он вводил в заблуждение премьер-министра и членов правительства относительно действий армии в Ливане.

— Пусть те министры, которые утверждают, что были введены в заблуждение, скажут мне это в лицо, и тогда я с легкостью разоблачу их ложь, — ответил Шарон.

С этого дня одно публичное выступление Шарона следовало за другим — он разъезжал по большим и малым городам, поселкам и кибуцам, используя любую возможность для того, чтобы объяснить свою позицию и донести до всего Израиля правду о Ливанской войне и событиях в Бейруте — разумеется, в том виде, в каком ему представлялась эта правда.

Это приносило свои плоды — к Шарону постепенно возвращалась популярность, народ уже меньше доверял публикациям в прессе и все более скептически воспринимал высказывания против Шарона его политических оппонентов.

Во время выступления Шарона на площади в городе Пардес-Хане появился активист «Шалом ахшав».

— Арик! Вон из нашего города! — закричал он. — Из-за тебя мой брат погиб в Ливане!

И тут произошло нечто невероятное.

«Арик — царь Израиля! Арик — символ нашей обороны! Мы верим тебе, Арик! Мы любим тебя, Арик!» — начали скандировать сотни голосов.