Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Остается заметить, что Шарон вновь оказался прав — после того, как он сам, спустя восемнадцать лет осуществил то давнее предложение Шимона Переса, палестинцы резко усилили ракетные обстрелы израильских населенных пунктов Западного Негева и южной части страны. И большая часть выпущенных ими ракет пришлась именно на кварталы Сдерота и Ашкелона.

Но тогда новая, пришедшая из Газы волна палестинского террора напомнила израильтянам о том, как здорово справился с этим террором полтора десятка лет назад Ариэль Шарон, и повысила его популярность в народе. Поняв это, израильская пресса предоставила ему самую широкую трибуну, и Шарон не замедлил воспользоваться открывшимися перед ним возможностями как для пропаганды своих политических идей, так и для заявлений о своих притязаниях на пост министра обороны — если не в этом, так в следующем правительстве, тем более что до очередных выборов в Кнессет оставалось не так уж много времени.

В каждом своем интервью он обвинял министра обороны Ицхака Рабина в том, что последний не может справиться с интифадой, и добавлял, что если бы сейчас министром обороны был он, Ариэль Шарон, все было бы совсем по-другому.

— Что вы конкретно предлагаете? — спросил Шарона в те дни один из журналистов.

— Я думаю, необходимо передать контроль над ситуацией на территориях специальной межминистерской комиссии, которую возглавит опытный и доказавший на практике свою способность бороться с террором человек, — ответил Шарон. — И поведение Рабина в первые дни Шестидневной войны, и его нынешние метания свидетельствуют о том, что он не в состоянии принимать решения в чрезвычайных ситуациях — как только такая ситуация возникает, он тут же впадает в прострацию.

О том, кого именно имел в виду Шарон под «опытным и доказавшим на практике свою способность бороться человеком», израильтянам объяснять было не нужно — конечно же, Ариэля Шарона!

Затем на какое-то время Шарон отошел от активной политической деятельности в связи с тяжелой болезнью матери. Целые дни он проводил у постели Веры Шейнерман, кормя ее с ложечки, а когда ему говорили, что время не терпит и нужно продолжать действовать, Арик упрямо отвечал, что сейчас ему, кроме матери, ни до кого нет дела.

— Мать у каждого только одна, — говорил он, — а такой мамы, как у меня, вообще нет ни у кого. До глубокой старости она ежедневно работала в поле и ухаживала за скотом. И то, что я такой, какой я есть, я обязан, прежде всего, своим родителям.

18 мая 1988 года Вера Шейнерман скончалась, отписав дом и земельный участок в Кфар-Малале Арику и оставив своей живущей в США дочери Дите лишь 25 тысяч долларов. Дита, узнав о завещании матери, отказалась принять эти деньги и даже не явилась на похороны, чтобы не встречаться с братом — на могиле матери она появилась лишь через неделю после ее смерти.

Спустя месяц после смерти Веры Шейнерман, сразу после окончания периода траура, Шарон снова вернулся в политику. В июне он обвинил с трибуны Кнессета правительство в том, что у него под носом ООП переводит деньги террористам и чем дальше, тем более нетерпимой становится ситуация.

— В свое время много говорили о том ущербе, который нанесла нам Ливанская война, — сказал он. — Но ущерб, который нанесен Израилю событиями последнего года куда больше. Израильские арабы присоединяются к борьбе палестинцев, и это чревато непредсказуемыми последствиями. Неспособность ЦАХАЛа навести порядок укрепляет арабов в убеждении, что мы утратили свою силу, да и наши потери в экономике уже сегодня безмерно велики.

Премьер-министр Ицхак Шамир в те дни с тревогой наблюдал за все возрастающей популярностью Ариэля Шарона. Он понимал, что еще немного — и Шарон и в самом деле сможет претендовать на его место в партии. А значит, решил Шамир, нужно как можно быстрее провести внутрипартийные выборы…

Сами выборы кандидатов в депутаты от «Херута» состоялись в начале июля 1988 года и проводились в два этапа.

Сначала все 2081 членов Центра партии избирали из своих рядов 35 самых достойных кандидатов — так называемую «панель». Затем уже эти 35 вступали в борьбу между собой за конкретные места в списке, причем выборы проводились «семерками»: сначала выбирали тех, кто будет занимать 2–8 места (1-е место автоматически закреплялось за Ицхаком Шамиром), затем 9–15, потом 16–22 и так далее — до 36-ого.

При выборах «панели кандидатов» Шарон занял только пятое место в списке, что само по себе могло быть воспринято как неудача, особенно с учетом того, что Бени Бегин занял на этих выборах третье место, а Аренс — второе. Несколько подсластило Шарону пилюлю то, что Давид Леви занял в этом списке только 6-е место. Но главной сенсацией этих выборов стало первое место бывшего посла Израиля в ООН, тогда еще совсем молодого политика Биньямина Нетаниягу. Однако, повторю, выборы «панели» еще ничего не решали — конкретные места в списке определялись при выборе «семерок», назначенных на 6 июля.