Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

— Мы должны любой ценой не допустить левых к власти, — объяснил он своему окружению. — Ицхак Шамир должен остаться на посту премьер-министра во главе правительства правого лагеря.

И Шарон начал действовать, причем действовать теми же методами, что и Шимон Перес — с помощью закулисных интриг и политических манипуляций. Начал он с того, что спешно вылетел в Нью-Йорк, где встретился с легендарным Любавичским ребе — главой религиозного движения ХАБАД⁴⁶ раввином Менахемом-Мендлом Шнеерсоном, обладавшим колоссальным влиянием на религиозных евреев всего мира. Любавичский ребе, помимо всего прочего, был фанатичным сторонником заселения евреями всей Эрец-Исраэль и, соответственно, противником каких-либо уступок арабам. Внимательно выслушав Шарона, ребе возмутился Шимоном Пересом и теми религиозными депутатами, которые согласились его поддержать, и тут же написал письмо, в котором призывал депутатов Кнессета поддержать Ицхака Шамира и поставить заслон перед капитулянтом Пересом. Заодно он благословил не верящего ни в Бога, ни в черта Ариэля Шарона на то, чтобы тот помешал планам Переса.

Вернувшись в Израиль, Шарон передал письмо Любавичского ребе депутатам религиозной партии «Агудат Исраэль». Прочитав его, два депутата этой партии — Авраам Вердигер и Элиэзер Мизрахи, для которых слово Ребе было равнозначно приказу, поняли, что они никак не могут поддержать Шимона Переса.

Затем Арик вступил в столь же тайные переговоры с членами фракции Модаи, уговорив их вернуться в «Ликуд» в обмен на гарантию, что им будут предоставлены вполне реальные места в Кнессете следующего созыва. Вот так и получились, что 15 апреля депутаты Вердигер и Мизрахи в Кнессет почему-то вообще не явились, а депутат Авраам Шарир решил сохранить верность правому лагерю.

И вместо того, чтобы стать днем триумфа Шимона Переса, 15 апреля 1990 года стало днем его позора — вместо обещанных им 61 депутата его поддержали только 58, после чего президент Хаим Герцог поручил процесс формирования нового правительства лидеру «Ликуда» Ицхаку Шамиру.

Согласись, читатель, что после всего того, что он сделал ради Ицхака Шамира, Ариэль Шарон имел право рассчитывать на благодарность с его стороны. И благодарность эта, по мнению Шарона, должна была выражаться в том, чтобы Шамир, наконец, перевел его «следующий класс», то есть поставил во главе престижного министерства, лучше всего — министерства обороны. Поэтому можно себе представить то удивление и ту ярость, которую испытал Шарон, когда узнал, что Ицхак Шамир… ведет тайные переговоры с руководством «Аводы» о создании нового правительства национального единства. Правда, на этот раз он вел их не с Шимоном Пересом, а с Ицхаком Рабиным, который, по замыслу Шамира, должен был после «вонючего трюка» отстранить Переса от руководства партией и войти в состав нового правительства в качестве министра обороны.

Предав гласности факт этих переговоров, Шарон вновь подверг Шамира самой резкой критике.

— У нас вместе с религиозными депутатами есть 64 мандата, что вполне достаточно для создания коалиции, — заявил Арик. — Так неужели мы упустим исторический шанс привести к власти правое правительство, а вместе с ним и шанс претворить в жизнь наши идеалы, наши политические планы?! Ведь работы перед нами сейчас, когда в страну хлынула благословенная алия⁴⁷, которую мы так долго ждали, просто непочатый край! Сегодня сбывается мечта отцов-основателей Израиля и в страну ежедневно прибывают сотни новых репатриантов из Советского Союза, что означает коренное изменение демографической ситуации в нашу пользу. Но этим репатриантам нужно помочь обустроиться, нужно дать им работу и крышу над головой. И вместо того, чтобы заниматься этими вопросами, Шамир ведет коалиционные переговоры! И с кем?! С Ицхаком Рабиным! Разве это не глупо?! Нет, я не претендую ни на какую должность в будущем правительстве правого лагеря, но я настаиваю на том, чтобы такое правительство было создано.

И на этот раз Шарон был услышан сторонниками правого лагеря без всякого микрофона — видные деятели «Ликуда» начали настаивать на том, чтобы Шамир создал правительство исключительно на основе правых и религиозных партий, и тот, в конце концов, сдался. Но после того как Шамир принял такое решение, неминуемо встал вопрос о том, что делать с Ариком. Ряд депутатов Кнессета, в том числе входящий в когорту «принцев», сын одного из основателей Херута Эли Ландау Узи Ландау настаивали на том, что следует назначить Шарона на пост министра обороны — по их мнению, он и в самом деле лучше, чем кто-либо другой мог справиться с этой должностью. Однако были и те, кто считал, что после комиссии Кагана Шарона на эту должность ни в коем случае назначать нельзя.

И, учитывая их мнение, Шамир предложил Шарону занять пост министра строительства и главы межминистерской комиссии по интеграции новых репатриантов — раз уж он так распинался о них в прессе.