Археологические прогулки по Риму

Император Адриан происходил из итальянской семьи, с давних пор основавшейся в Испании. По рождению он, казалось, не был предназначен царствовать: он был троюродным братом Траяна, который после долгих колебаний кончил тем, что усыновил его, будучи уже на смертном одре. Римская империя имела ту странную судьбу, что у Нервы и трех следовавших за ним государей не было наследников мужского пола, и они были вынуждены взамен их усыновить кого-нибудь. На такое отсутствие наследника по прямой линии обыкновенно смотрят в монархиях как на величайшее несчастье, и теперь принято, как всеобщее правило, что для упрочения безопасности государства необходимо, чтобы сын наследовал отцу. Римляне думали совершенно иначе: они и во времена империи сохраняли некоторые республиканце предрассудки, не располагавшие их особенно благосклонно смотреть на царствование по праву наследия. Опыт, через какой они прошли при Цезарях и Флавиях, не примирил их с этим порядком. После падения Домициана многие из них заявляли, что не хотели быть «наследством семьи». Им казалось, что лучше для царя было избирать себе наследника, чем получать его из рук природы. Родиться от царской крови, говорил Тацит, это случайная удача, недоступная никакому обсуждению. Наоборот, кто усыновляет, судит о том, что делается; если он хочет избрать наидостойнейшего, пусть слушает лишь голос народа. Но верно то, что благодаря усыновлению миру были один за другим дарованы четыре великих императора и что Рим пользовался полным благополучием вплоть до того дня, когда Марк Аврелий имел несчастье родить плохого сына и оставить ему в наследие империю.

Я не колеблюсь, ставя Адриана наряду с великими императорами – Траяном и Марком Аврелием; однако не все историки этого мнения. Репутация его не из тех, о которых слагается более или менее одинаковое мнение, и его судят весьма различно. Эти разногласия идут с очень давних пор, с того времени, когда жил Адриан; и возможно, что сами его современники в своих суждениях о нем были несогласны между собою. Историки, описавшие его жизнь, Дион и Спартиан, говорят о нем весьма странным образом; они передают одновременно много хорошего и много дурного, так что из их произведений можно легко сделать выводы как против Адриана, так и в его защиту. Дело в том, что он, действительно, был существо весьма сложное, varius, multiplex, multiformis, как говорит его историк, кроткий и строгий, смотря по обстоятельствам, то бережливый, то расточительный, то шутник, то сдержанно-важный, то благодушно-приветливый, то беспощадно-насмешливый. В жизни его были необъяснимые противоречия. Превосходный полководец, он терпеть не мог войны и всегда ее избегал; он тратил время на обучение своих легионов, чтобы никогда не вести их против неприятеля. Этот ученый, тонкий художник, не колеблясь, входил, когда это было нужно, в мельчайшие подробности общих дел; этот изнеженный человек, слагавший любовные стишки для своих фаворитов, был способен на самые смелые решения. Он выстроил себе великолепные дворцы, где изящество и роскошь могли поспорить с самым изысканным комфортом; а между тем он охотно жил в палатке, довольствуясь салом и сыром, как простой солдат, пил только воду с уксусом и шел впереди своего войска с непокрытой головой, среди снегов Бретани и под палящим солнцем Египта. Понятно, что такие контрасты смущали его историков, не обладавших слишком большой проницательностью, перед лицом государя, соединявшего, казалось, в себе несоединимое; они колебались, не решаясь остановиться на противоположных мнениях, и не в состоянии были прийти к какому-нибудь определенному мнению.

Всего яснее можно заключить из их рассказов то, что в Адриане были две личности, не всегда согласные между собой: человек и император. Император заслуживает одних похвал и может быть поставлен наряду с самыми великими и наилучшими монархами; но человек, напротив, был часто неприятен и мелочен. Современники, стоявшие слишком близко к нему и не всегда умевшие верно различать, иногда заставляли императора расплачиваться, вследствие неправедных суждений, за капризы и слабости человека.