Археология русского интернета. Телепатия, телемосты и другие техноутопии холодной войны

В 1990-е всеобщее оживление и спонтанная коммуникации всех со всеми – парапсихологов, академиков, чиновников, экологов, космонавтов, врачей и учителей – постепенно обросли институциями и иерархиями, коммуникационные технологии усложнялись инфраструктурно и коммерциализировались. Появилось множество интернет-провайдеров, в том числе совместных советско-российско-американских предприятий (например, Sprint Russia). Джоэл Шатц построил из компании SovAm Teleport целую бизнес-империю, которую позже удачно продал. Джордж Сорос вложился в строительство оптоволокна и интернетизировал российские университеты. Глеб Павловский стал политтехнологом Ельцина и развивал интернет как политический инструмент. Основанная Джимом Хикманом и супругами Мерфи организация “Интерньюз” переключилась на развитие локальных российских телекомпаний – благодаря им десятки студий в крупных городах получили финансовую и профессиональную поддержку. Евгений Велихов занялся проблемой освоения арктического шельфа. А программисты SovAm Teleport и кооператива “Демос” вышли в сеть Юзнет (Usenet), где впервые встретились с американскими пользователями.

В 2000 году Иосиф Гольдин умер от сердечного приступа во Владикавказе, во время работы над телемостами с участниками войны в Чечне. Хотя Андрей Колесников и называет его человеком, который “двигал социальные интернет-проекты”, визионерство Гольдина принадлежало к принципиально другой эпохе. Механизмы телепатии так и не были открыты, а телемосты стали частью государственного телевидения и к началу 1990-х потеряли всякий смысл, как и гражданская дипломатия в целом. Очевидно, новой политической реальности требовалась более стабильная система коммуникации. Причем не только между конкретными людьми, о чем мечтали телепаты и гражданские дипломаты 1980-х, а всех со всеми. То есть, собственно, интернет.

Технически интернет – передача данных, однако с точки зрения пользователей рубежа 1980–1990-х годов это прежде всего обмен текстами. То самое “царство слов”, которое, согласно афоризму Гольдина, было мертво, пережило реинкарнацию и вернулось в виде электронной почты, конференций и чатов. Визуальная и другая невербальная коммуникация до поры отошли на второй план.

Глава 4 Революция пользователей

“В 1923–1924 годах общепринятым было мнение, что устойчивая дальняя радиосвязь возможна только на длинных волнах, – рассказывает специалист в области радиофизики академик Александр Минц авторам книги «Репортаж из XXI века». – А радиолюбители опрокинули эти общепринятые тогда взгляды и при помощи радиостанций ничтожной мощности, работая на коротких радиоволнах, установили фантастические рекорды дальности радиосвязи. Москвичи разговаривали с австралийцами, парижане – с канадцами, аргентинцы – с японцами. И теоретикам пришлось пересмотреть свои позиции. Было открыто отражение коротких волн от ионосферы. Эти волны стали основой дальней радиосвязи”[187]. Минц уверен, что “огромные массы радиолюбителей” должны приобщиться к научным открытиям, потому что их больше, чем ученых, а главное, они гораздо смелее. Радиолюбителям не угрожает критика со стороны коллег, они тратят на хобби свое свободное время, а не государственные зарплаты, они не отягощены знанием теорий, которые могут противоречить их открытиям, наконец, они молоды и не склонны доверять авторитетам.

Дело происходит в конце 1950-х – начале 1960-х, во время расцвета радиолюбительства не только в СССР, но и во всем мире. Академик Минц в первую очередь надеется, что новое поколение инженеров-энтузиастов поможет сделать радиотехнику более миниатюрной. Но вообще-то он рассчитывает и на их более общий вклад в исследование радиосвязи. Поскольку эти молодые люди не подчиняются задачам, которые ставит Академия наук, Минц не знает, в какой именно сфере они совершат прорыв. Ясно только, что за движением радиолюбителей стоит большая сила.

Сегодня краудсорсинговые исследования – нормальная практика, например, в астрономии, где требуется много людей для наблюдения за небесными телами, и это стало возможным благодаря интернету, который позволяет быстро обмениваться данными. А в конце 1950-х мысль о привлечении любителей была довольно экстравагантной, особенно учитывая секретность многих исследований: во времена холодной войны связь была стратегической важной областью.

Это внутреннее противоречие – между необходимостью привлечь граждан к развитию техники и монополией государства на результаты этого взаимодействия, между нанятыми профессионалами и любителями, наконец, между задачами разработчиков и ожиданиями пользователей – стало ключевым механизмом превращения технологий связи в социальные сети и виртуальные сообщества. И радиоэнтузиасты играли в этом процессе главную роль.

Хакеры и фрики: виртуальные сообщества до интернета