Архетип Апокалипсиса

Я также хотел бы заметить, что образ «острого меча» появляется и в снах, хотя в наше время, конечно, чаще снятся другие формы лезвий, например, ножницы или кухонные ножи.

Тайна семи звезд и Ангелы семи церквей

Далее по тексту мы узнаем, что загадочная фигура держит в своей «деснице» «семь звезд», которые «суть Ангелы семи церквей». Более того, «семь звезд», «семь светильников», «семь церквей» и семь Ангелов – суть одно. Так, по словам «Сына Человеческого»

Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников есть сия: семь звезд суть Ангелы семи церквей; а семь светильников, которые ты видел, суть семь церквей. (Откр. 1:20)

Иоанн получает приказ передать услышанное «ангелам» семи церквей, все семь расположены в Малой Азии: Иоанн перечисляет их, двигаясь по часовой стрелке, начиная с Ефеса и кончая Лаодикией (см. рисунок 2.2).

Рисунок 2.2

Заметим, что Иоанну поручено обратиться к «ангелам» семи церквей, а не к самим церквам. Как понимать такой подход? Некоторые ученые считают, что под «ангелами» следует разуметь «общественных представителей», – что ж, у нас нет другого выхода, если мы стремимся трактовать ситуацию буквально. Если нет, то придется признать, что мы имеем дело с загадкой, с чем-то, чего глубинная психология еще не касалась. Могу предположить, что ангелы семи церквей обозначают разные группы, которые все же между собой тесно связаны глубинными связями, хотя бы потому, что все они – «семь звезд» в «деснице» апокалиптического Христа.

Можно с определенной долей условности выделить несколько уровней коллективного бессознательного. На поверхости лежит родовая память, далее идет уровень национального, глубже покоится отпечаток этноса, который старше и примитивнее национального, затем следуют уже животный и растительный слои, и наконец, в самом низу, мы выходим за пределы органического[6]. Предполагаю, что каждый из этих слоев имеет «душу», символическим представителем которой выступает «ангел» или «демон», в зависимости от того, одобряется эта психическая сущность или порицается.

Если человек пребывает в состоянии мистического соучастия с группой, «коллективная душа» этой группы становится его spiritusrector, путеводной звездой. Вот что, как я считаю, имеется в виду под «ангелами семи церквей». Однако, как я уже заметил, эти «души» живут в глубинах коллективного бессознательного; не стоит ожидать, что они принадлежат каждой группе. Когда люди, имеющие что-то общее, собираются вместе и формируют группу, у коллектива обязательно сформируется подобие «души», но души, так сказать, несерьезной. Однако если в группе отозвалось и отразилось что-то глубокое, что-то, что можно отнести к «звездам» в руках Бога или к божественным «светильникам», – тогда перед нами свидетельство того, что оказались затронуты глубокие слои коллективного бессознательного; в таких случаях «душу» уже не удастся вывести из конкретных действий представителей группы.

Я позволил себе отвлечься, потому что эта тема –психология групповых архетипов– пока, увы, не исследована, и юнгианским психологам еще предстоит ей заняться. Хотя, например, у Марии-Луизы фон Франц, встречается упоминание идеальной с психологической точки зрения группы в работе «Проекции и возвращение проекций в юнгианской психологии»:

Все это означает, что связь между людьми создает Самость, регулируя ее и часто «неосознанно» сближая людей. Мы можем описать это как социальную функцию Самости, когда человек концентрирует вокруг себя близких ему «по духу» людей, собранных вместе не волей случая или эгоистических соображений, но, скорее, через глубокое внутреннее родство интересов, тем самым налаживая взаимную индивидуацию. В то время как связи, основанные, прежде всего, на силе проекций, характеризуются буквально магической зависимостью членов группы друг от друга, неким ореолом таинственного очарования, витающего надо всем коллективом, в первом случае мы можем говорить о трансперсональном, объективном базисе, который и дает растущее ощущение «бытия вместе», независимо от времени. Обычные связи, подчеркивает Юнг в другом месте, берут начало в чувствах и всегда включают в себя проекции, которые необходимо устранить человеку, желающему прийти к целостности и объективности. «Объективное знание лежит в основе эмоциональных влечений; его следует считать скрытым ядром этих процессов»[7]. В этом мире, созданном Самостью, мы находим множество людей, с которыми мы незримо связаны, с чьими сердцами соприкасаются наши сердца, поэтому здесь «нет расстояний, но есть лишь ощущение непосредственного присутствия»[8].