Архетип Апокалипсиса

Точно так же должен совершиться и акт вторичной инкарнации Яхве, который на этот раз явится в лице всего человечества сразу, и все человечество станет Божьим Сыном. Бог вновь стремится к трансформации и готов принести себя в жертву, воплотиться в смертном человечестве. Архетипическая схема воплощения должна пройти через те же этапы, что и в случае с отдельно взятым человеком, однако теперь уже в куда больших масштабах. Цель у новой богоинкарнации все та же – трансформация. Былые представления о всеблагом Божестве, печалящемся о происках злобного Сатаны, утратили свою актуальность. Новый Богообраз вступает в силу, природа его парадоксальна, и в этой парадоксальности – лекарство от того метафизического расщепления, которым так долго болел христианский эон.

Такова потенциальная картина. Однако трансформация Богоораза возможна только при осознанном подходе ее участников, ведь сознание и есть тот инструмент, которым преобразуется как Бог, так и человек. Конечно, если все закончится тем, что чудом выжившая горстка варваров будет созерцать руины нашей цивилизации, постепенно приступая к долгому и кропотливому строительству новой, тогда ни о какой трансформации говорить не приходится. Все же есть надежда, что преобразование Бога не будет сопряжено с тотальным разрушением, а для этого нам нужно повышать осознанность.

Я еще раз хочу подчеркнуть, что в самом факте грядущей трансформации сомневаться не приходится, что было понятно и Юнгу. Думаю, что осознание этого факта обеспечит благоприятный исход предприятия (хотя одному Богу известно, когда этот исход наступит). Насколько разрушительны будут последствия, определит то, сколь многие смогут достичь осознанности, равной осознанности Юнга. Сколько же таких индивидов необходимо, чтобы они составили критическую массу человечества? Книга Откровения намекает на цифру 140000, но мы не знаем, как перевести это символическое число на язык реального счета.

Давайте снова обратимся к «Ответу Иову». Как бы вы поняли следующие строки: «И если уж ему дана, так сказать, божественная власть, он больше не может оставаться слепым и бессознательным. Он обязан знать о природе Бога и о том, что происходит в метафизической области, дабы понять себя и тем самым познать Бога»[xiv]? Что значит – разбираться в метафизических процессах и познать Бога? Как понимать эти строки в контексте нашей каждодневной жизни? А также в случае по-настоящему глубинного психоанализа. Ведь каждый анализ, затрагивающий глубокие слои, представляет собой маленький апокалипсис, в течение которого человек так или иначе проходит через конфликт противоположностей, страдает от неразрешимости этого конфликта, впадает во фрустрацию, отчаяние, переживает упадок духа и чувство поражения, отчего поток либидо замедляется и ослабевает: создается впечатление, что его мир, та цивилизация, которую выстроило его сознание, рушится, и теперь ему придется строить все заново. Таковы частые симптомы, с которыми люди приходят на анализ; они же нередко возникают и в процессе анализа. В первую очередь необходимо разобраться в глубинной природе происходящего – только тогда жизнь может продолжаться, а клиент имеет шанс обрести исцеление. Необходимо, чтобы этот этап обрел для человека смысл, перестал быть бессмысленным страданием. Вот почему мы и задаемся простыми вопросами в ходе психотерапевтической работы: что же происходит? и почему именно со мной? кто во всем этом виноват? есть ли какой-нибудь смысл во всем этом?

Порой ответы – зачастую слишком поверхностные – можно отыскать в личной истории человека, в реестре его ранних травм. Что ж, хорошо, если осознание прошлого здесь поможет. Чаще, однако, оно не дает окончательного выхода из кризиса, и человек оказывается перед необходимостью копнуть глубже, обратиться к парадоксальной природе Самости, того Богообраза, о котором Юнг пишет в «Ответе Иову». Опыт такого контакта, новообретенные знания и есть познание Бога по Юнгу. Иногда только такой опыт и исцеляет от невроза.