Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

«Епархиальные дела становятся всё тяжелее, по местам доходит до открытых бунтов против моей архиерейской власти. Трудно мне переносить их в мои восемьдесят два с половиной года. Но уповаю на Божью помощь, продолжаю нести тяжкое бремя».

«Приехал член Совета по делам Православной Церкви для проверки заявлений на уполномоченного. Ничего хорошего не принес и этот его приезд. Мне стало понятно: жалобы мои дадут мало результатов».

1960 год:

«Церковные дела мучительны. Наш уполномоченный – злой враг христианской Церкви, все больше и больше присваивает себе мои архиерейские права и вмешивается во внутрицерковные дела. Он вконец измучил меня».

«Измучен нашим уполномоченным и целым рядом очень трудных епархиальных дел».

«У меня гораздо больше сокращающих жизнь переживаний, чем у тебя».

«Общее положение церковных дел становится невыносимым».

Можно добавить, что только за пять месяцев 1960 года были сняты с регистрации три православные общины, с тремя расторгнуты договоры о ранее предоставленных им зданиях, закрыта как «аварийная» Ильинская церковь в Евпатории, в ряде церквей службы не проводились из-за отсутствия священников, сняты с регистрации 10 священников. Уполномоченный (Гуськов) поставил перед Лукой вопросы о запрете проведения в какой-либо форме благотворительной деятельности со стороны епархии и церквей, угрожая в противном случае поставить вопрос перед Советом по делам Русской церкви о выводе архиерея за штат.

Лука прямо указал уполномоченному, что его деятельность есть ни чем не обоснованное наступление, гонение на церковь. А в ответ на предложение в очередной раз изъять у одной общины молитвенное здание и переместить ее «куда-то», заявил: «Храм Христов не собака, которую можно гонять с места на место. Этот молитвенный дом уже один раз перемещался местными властями из одного помещения в другое. Надо понять всем, в том числе и Вам, что к храму Божьему надо относиться с величайшим благоговением, а не так, как относятся некоторые люди нашей страны, даже руководители».

Гуськов в отчете, теперь уже за весь 1960 год, рапортуя о выполнении постановления «О ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах», писал: «За нарушение советского законодательства снято с регистрации 10 священников, предупреждено 7, перемещено 7 и наказаны архиепископом Лукой (понятно, что по требованию уполномоченного. – М. О.) за разные проступки 8 человек. Таким образом, из 48 священнослужителей… наказано 32 священнослужителя. Кроме того, сняты с регистрации, как присосавшиеся (так! – М. О.) к денежному ящику и выполнявшими, в нарушение советского законодательства, волю священников, 4 церковных старосты, два казначея, четыре члена церковного совета и 12 председателей ревкомиссий». Выступая перед членами комиссий содействия при райисполкомах, уполномоченный без обиняков наставлял их, что «результативность» их работы будет оцениваться по таким параметрам, как:

– снижение числа «посетителей» храмов;

– сокрашение числа свершенных обрядов: крещений, похорон, венчаний;

– уменьшение количества проданной религиозной атрибутики, просфор, икон, свечей, книг;

– общее снижение доходов духовенства и приходских церквей.

Дополнительное представление о душевном состоянии Луки весной 1961 года дает письмо, отправленное им своей духовной дочери О. А. Стрельцовой, проживавшей в Тамбове. В нем есть такие горестные строки: «Я всецело захвачен и угнетен крайне важными событиями в Церкви Русской, отнимающими у всех архиереев значительную часть их прав. Отныне подлинными хозяевами Церкви будут только церковные советы и двадцатки, конечно, в союзе с уполномоченными. Высшее и среднее духовенство останутся только наемными исполнителями богослужений, лишенными большей части власти в распоряжении церковными зданиями, имуществом и деньгами. Вы понимаете, конечно, что я не могу сейчас думать ни о чем другом».

На службе здоровья людей. Научные связи и исследования

Именно на Крымской кафедре к Луке пришло официальное, со стороны советского государства, признание его выдающихся заслуг как врача-хирурга. В Симферополе из рук месных властей он принял документальные подтверждения о главной своей награде – Сталинской премии.

…2 декабря 1946 года уполномоченный Жданов посетил владыку Луку. Тот после недавней болезни чувствовал себя не вполне здоровым. Тем не менее, приветствуя уполномоченного, встал и поблагодарил за посещение. Жданов сразу же приступил к вопросу, по которому явился в дом:

– Валентин Феликсович, в облисполком поступили документы о присвоении Вам Сталинской премии.

– Наконец-то… я направлял несколько телеграмм в Комитет по Сталинским премиям. Уж подумал, да будут ли вообще вручены документы.

– Мне поручено не только сообщить эту новость, но и то, что сегодня в два часа дня в облисполкоме готовы встретить Вас и вручить документы.

– Безусловно, я готов. Но… – владыка несколько замялся, – моя машина еще не на ходу, лошади, уж простите, нет, а пешком пока не могу дойти.