Архив потерянных детей

Соблазнился только один мальчик, мальчик шесть, сказал: да, да, пожалуйста. Он был серединка на половинку, не самый маленький среди них семерых и не самый старший. Он как увидел в руках у девушки большие щипцы-кусачки, так сразу вспомнил омаров. Он вспомнил, как его дед выходил из моря на своих худющих нетвердых ногах, таща сеть, дважды или трижды штопанную, с двойными узлами и каплями свечного воска. Старик останавливался на берегу и держал сеть, согнув спину, стараясь уравновесить тяжесть добычи, и звал его. И он стремглав несся на берег, едва заслышав дедов зов, и предлагал деду донести полную добычи сеть. И пока они выбирались из топи тяжелого мокрого песка у самого прибоя туда, где суше и дюны повыше, и дальше через дорогу, а потом грузились на рейсовый автобус, он то и дело украдкой поглядывал в сеть. Он смотрел на омаров, сваленных кучей, наползавших друг на дружку на своем смертном одре, прикидывал, сколько им удастся на них заработать, пересчитывал, сколько всего наловили, глядел, как маленькие морские твари то сжимают, то разжимают клешни, точно языком жестов обмениваются друг с дружкой своими горестными мыслями.

Вообще-то омары эти особо добрых чувств у него никогда не вызывали: медлительные они, бессловесные, но при этом какие-то непристойные, похотливые, эти морские чудища, которых они с дедом ловили и потом сбывали на рыбном рынке по десяти монет за штуку. А сейчас вдруг вспомнил о них и затосковал по их соленому, отдающему гнильцой запаху, по их небольшим членистым телам, бесцельно шевелящимся в подрагивающей вогнутой сети. Так что он тут же помахал рукой, когда девушка демонстрировала свои щипцы-кусачки, и она подошла к нему, присела перед ним на коленках и, держа кусачки над пальцами его ноги, посмотрела ему в глаза и сказала, чтобы он не волновался, хотя она и сама волновалась и ее руки легонько дрожали. Мальчик зажмурился и стал вспоминать костлявые дедовы ноги, обтянутые коричневой кожей, в змейках набухших вен и с пожелтевшими ногтями на пальцах. Когда металл сначала робко, а потом решительно вонзился в его кожу и проник глубже в мякоть, он взвыл, заругался и закусил нижнюю губу. Девушка же, наоборот, почувствовала, что твердая решимость вытесняет ее страх, и ее руки сразу перестали дрожать. Она ловко подцепила и срезала кусачками сломанный ноготь, как и мальчик, закусывая нижнюю губу от сосредоточенности, а может, из сострадания. Мальчик про себя костерил ее, пока она резала и выворачивала его плоть, но в конце открыл глаза и хотел поблагодарить ее, смущенный, с полными слез глазами, глядя в ее спокойно-уверенные черные глаза. Но так и не вымолвил ни слова, когда она сказала, что все сделала, пожелала ему удачи и наказала всегда носить носки, – но все же улыбнулся ей.

Он искал ее в толпе следующим утром, когда дети наконец забрались на гондолу и поезд тронулся, но среди моря лиц на удалявшемся дворе-отстойнике так и не увидел ее.

ОДИНОЧЕСТВО ПОРОЗНЬ

До меня еще доносятся эха. Я все еще слышу голоса тех потерянных детей, их голоса доносятся до меня издалека, пока забираюсь в постель и обвиваюсь вокруг потной спины мужа. Я слышу монотонное шарканье тысяч потерянных шагов и смутный хор голосов, перекатывающийся из предложения в предложение, быстро меняющий перспективу повествования в медлительном тяжеловесном ритме, и, пока я пытаюсь заснуть, приходит понимание, что это и есть моя жизнь, но в то же время безвозвратно мной потерянная.

С кем и какими узами связана я в этой жизни? Есть история о потерявшихся в своем крестовом походе детях и их странствии через джунгли и пустоши, и я ее читаю и перечитываю, иногда рассеянно, иногда взахлеб, почти упоенно, и начитываю на диктофон; а теперь еще читаю некоторые места мальчику. Есть еще одна история, о реальных потерянных детях, и кого-то из них совсем скоро посадят в самолет и отправят туда, откуда они бежали. И есть многие другие дети, переходящие границу или только на пути к ней, едущие верхом на вагонах поездов, старающиеся уберечься от опасностей. Есть две девочки Мануэлы, где-то потерявшиеся, ожидающие, чтобы их нашли. И конечно, у меня, в конце концов, есть еще собственные дети, одного из которых я вскоре могу потерять, и мои дети сейчас все время заводят странную игру, в которой они тоже потерянные дети и сбежали из дома, не то спасаются от белоглазых и скачут на конях с отрядом детей-воинов апачей, не то путешествуют на крышах товарняков и прячутся от пограничного патруля.

Мой муж, почувствовав близость моего тела, в глубоком сне инстинктивно отползает, и тогда я тоже переворачиваюсь на другой бок и сворачиваюсь калачиком вокруг своей подушки. Некто, похоже мое будущее «я», взирает на все это в молчаливом признании: да, все это у меня было. Без жалости к себе, без желаний, а только в некотором удивлении. И я засыпаю с тем же вопросом, какой задал мне перед сном мальчик:

Что будет, если дети останутся одни?

ПОСТЕЛИ