Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

Я пару раз моргнула и почувствовала, что у меня запылали щеки.

– Ты хочешь сказать, что она должна была…

– Именно.

– Со всеми?

– Точно.

– Ничего себе, – проговорил я. – Конечно, мне, как и любой девчонке, нравятся украшения, но это уже слишком. Перебор. Они явно зарвались.

– Возможно, – согласилась Леа. – Думаю, все зависит от того, насколько сильно ты хочешь получить что-то от свартальвов.

– Хм. Намекаешь, что ради освобождения Томаса мне придется затеять с ними групповуху? Не бывать такому!

Леа снова обнажила зубы в улыбке:

– Высокая нравственность – это так забавно.

– А ты сама бы согласилась?

Она приняла обиженный вид.

– Ради другого? Разумеется, нет. Ты хотя бы представляешь, какие обязательства это накладывает на тебя?

– Эм… Честно говоря, нет.

– Не мне делать выбор. Ты должна задать себе вопрос, что для тебя ценнее: твоя спокойная совесть или жизнь вампира?

– Нет. Должен быть и другой выход.

Кажется, Леа на мгновение задумалась.

– Свартальвы ценят красоту. Они жаждут ее, как дракон жаждет золота. Ты молода, хороша собой и… кажется, слово «сногсшибательна» здесь вполне уместно. Обмен твоих знаков внимания на вампира – довольно честная сделка, свартальвы наверняка согласятся, если, конечно, он все еще жив.

– Ладно, назовем это планом «Б», – согласилась я. – Или может, планом Х. А еще лучше – планом XXX. Но может, просто ворваться туда и забрать его?

– Дитя, – пожурила меня Леанансидхе, – свартальвы прекрасно владеют Искусством магии, а это – одна из их крепостей. Даже мне при попытке сделать нечто подобное пришлось бы поплатиться жизнью. – Леа наклонила голову и смерила меня потусторонним взглядом, от которого по коже побежали мурашки. – Так ты хочешь освободить Томаса или нет?

– Я хочу рассмотреть и другие варианты, – сказала я.

Волшебница пожала плечами:

– Тогда советую сделать это как можно быстрее. Даже если Томаса до сих пор не убили, жить ему, возможно, осталось несколько часов.

* * *

Я открыла дверь в квартиру Уолдо, захлопнула ее за собой, заперла на замок и сказала:

– Я его нашла.

Когда я повернулась, чтобы войти в комнату, кто-то врезал мне по лицу.

И это был не легкий шлепок из разряда: «Эй, просыпайся!» Били ладонью наотмашь – больно, как если бы заехали кулаком. Я пошатнулась, совершенно не понимая, что происходит.

Энди, девушка Уолдо, сложила руки на груди и, прищурившись, уставилась на меня. Несмотря на средний рост, она была волком-оборотнем и к тому же выглядела как фотомодель, решившая заняться профессиональным рестлингом.

– Привет, Молли, – сказала она.

– Привет, – ответила я. – И… Ой!

Она показала мне розовую пластмассовую бритву:

– Давай поговорим о границах, которые не стоит переступать.

Что-то гадкое и нехорошее, затаившееся в глубине души, выпустило когти и напряглось. Это была та частичка меня, которая хотела бы поймать Листена и швырнуть его под проходящий поезд или разбить ему голову о решетку водостока. Частичка, которая есть у каждого. Чтобы пробудить такую ярость, требуется нечто действительно ужасное, но это сидит во всех нас. Именно оно становится причиной бессмысленных жестокостей и превращает войну в настоящий ад.

Люди не хотят об этом говорить и даже думать, но я не могла пребывать в добровольном неведении. Я не всегда была такой, но после того, как целый год сражалась с фоморами и темными сверхъестественными силами Чикаго, сильно изменилась. И эта часть меня пробудилась, стала вести себя активно и постоянно вступала в конфликт со здравым смыслом.

Я приказала этой частичке заткнуться и не высовываться.

– Хорошо, – согласилась я. – Но позже. Сейчас я занята.

Я попыталась протиснуться мимо нее в комнату, но Энди остановила меня, упершись рукой мне в грудь, и толкнула обратно к двери. Кажется, она не вложила в толчок особых усилий, но я как следует впечаталась в деревянную дверь.

– Лучше сейчас, – возразила она.

В своем воображении я сжала кулаки и, яростно закричав, сосчитала до пяти. Я была уверена, что Гарри никогда не приходилось сталкиваться с такой чушью. Мне нельзя было терять время, но драться с Энди тоже не хотелось. Если бы я сорвалась, могло бы случиться черт-те что. Но я все же не отказала себе в удовольствии оскалить зубы. Глубоко вздохнув, я кивнула:

– Ладно, выкладывай, что у тебя на уме, Энди.

Я не добавила «сука ты эдакая», и все же эта фраза ясно нарисовалась у меня в голове. Все-таки надо быть чуточку добрее к людям.

– Это не твоя квартира, – сказала Энди. – Ты не имеешь права заваливаться сюда, а потом исчезать, когда тебе, черт возьми, захочется, в любое время суток, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Ты хоть на минуту задумывалась о том, что делаешь с Баттерсом?

– Я ничего с ним не делаю, – возразила я. – Просто попросила у него воспользоваться душем.

– Сегодня ты пришла вся в крови. – Голос Энди стал резче. – Я не знаю, что случилось, и, честно говоря, мне наплевать. Меня волнует только то, что ты можешь втянуть в неприятности других людей.

– Нет никаких неприятностей, – сказала я. – Слушай, я куплю тебе новую бритву.