Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

Баттерс вытащил из внутреннего кармана пальто что-то вроде стеклянного елочного украшения и слабо швырнул в меня.

Зимняя мантия по-прежнему была на мне. Я немного согнул ноги в коленях и осторожно, чтобы не разбить, поймал предмет на лету.

– Тпру! Полегче, киллер. Мне бы не хотелось, чтобы мы оба забыли, зачем проводим время на улице.

Баттерс смотрел на меня, пытаясь сделать глубокий вдох.

– Гарри…

– Полегче, – перебил я. – Вот. – И вернул ему украшение.

Он заморгал.

– Давай, – сказал я. Нагнулся, подхватил его под руку и поставил на ноги.

Он снова поскользнулся и упал бы, если бы я его не держал. Я увел Баттерса с предательского асфальта на лужайку перед ближайшим домом.

– Ну вот, так лучше. Давай наконец спрячем тебя от холода.

– О боже, Гарри, – простонал он. – Ты не… Ты не… – Мы проковыляли еще несколько шагов, затем он произнес: – Я идиот. Прости меня.

– Не извиняйся, – ответил я, настороженно осматриваясь. – Лучше поспешим.

– Я сильно все испортил? – спросил он.

– Если поторопимся, то не сильно.

Я пригнулся, закинул руку Баттерса себе на плечо и буквально поволок его ко двору Карпентеров.

Двадцать ярдов.

Десять.

Пять.

Взвыл ветер. Что-то вроде черных парусов надулось в тумане, потом кружащаяся мгла отступила, и между нами и местом, где мы были бы в безопасности, возник Никодимус. В правой руке он держал узкий меч, острием вниз. Никодимус смотрел на меня и улыбался.

За его спиной раскинулась тень, на двадцать ярдов во всех направлениях. По ней пробегали неторопливые волны.

Я замер. Ноги Баттерса ходили ходуном.

Я сделал шаг назад и оглянулся.

В двадцати футах от меня на фоне дождя со снегом проступил геносква, стоявший в тени высокой сосны. Гигантский силуэт сливался с темнотой, но я видел блеск его глаз.

– А, Дрезден, – промурлыкал Никодимус. – Вы его поймали. Как раз вовремя.

Я осторожно опустил Баттерса на землю, удерживая его рядом с собой. Он не шелохнулся и не произнес ни слова, но я чувствовал, как он дрожит от ужаса. Еще бы ему было не дрожать.

– Маленький докторишка, – сказал Никодимус. – Весьма изобретательный кролик.

– Он просто сообразительный, – ответил я. – И не представляет угрозы. Нужно его отпустить.

– Не порите ерунды, – фыркнул Никодимус. – Он слишком много слышал… и согласно моим записям связан с чикагским альянсом Марконе. Только идиот проигнорирует потенциально опасную утечку информации. – Он наклонил голову набок. – Смерть.

Геносква издал голодное, утробное рычание.

Баттерс окаменел, но не оглянулся. Я его понимаю. Мне тоже не хотелось оглядываться.

Никодимус наслаждался ситуацией.

– Похоже, Дрезден, пришла пора сделать выбор, – сказал он. – Я могу тебе помочь.

Он перешел на «ты».

– Каким образом? – поинтересовался я.

– Практическим. Отдай его мне. Я убью его на месте. Быстро и милосердно. – Взгляд Никодимуса сместился на Баттерса. – Ничего личного, молодой человек. Вы впутались в дело, которое вам не по зубам. Придется заплатить. Но я не испытываю к вам неприязни. Вы просто прекратите существовать.

Баттерс тихо пискнул от ужаса.

– Или, – продолжил Никодимус, снова обращаясь ко мне, – ты можешь нарушить обещание Мэб. – Он улыбнулся. – В этом случае ты мне больше не понадобишься.

– Без меня ты никогда не пройдешь за вторые врата, – ответил я, тоже переходя на «ты».

– Когда я тебя убью, Мэб, конечно же, с готовностью одолжит мне своего нового Рыцаря или другого слугу, если это позволит ей сдержать слово. Выбирай.

– Я думаю, – сказал я.

Никодимус сделал ладонью жест – мол, можешь не торопиться.

Отдать Баттерса я не мог. Точка. Но и сражаться с ними тоже было плохой идеей. Шансы одолеть Никодимуса с одной стороны и геноскву с другой мне совсем не нравились. Я не уверен, что справился бы с кем-либо из них даже в мантии Зимнего Рыцаря. О двоих речь не шла вообще.

Если я отдам Баттерса, могу остаться в живых. Если нет, мы оба погибнем по соседству с домом Майкла.

Выбора не было.

– Займись тем, что сзади, – пробормотал я Баттерсу.

Тот сглотнул, едва заметно дернул головой и осторожно стиснул «рождественское украшение».

Никодимус кивнул, его темные глаза сверкнули. Острие узкого меча взлетело, гибкое, как змеиный язык, тень взволнованно затанцевала и замерцала. Геносква с урчанием шагнул вперед. Я стиснул посох, Баттерс перестал дрожать и замер в нервном напряжении.

Тут из пелены дождя вышла Кэррин с гранатометом на плече. Она целилась в Никодимуса.

– Привет, – сказала Кэррин. – Ты мне действительно не нравишься, динарианец.

– Ха-ха! – сказал я Никодимусу. – Хе-хе.

Его взгляд метнулся к Кэррин, вернулся ко мне. Улыбка стала шире.

– Мисс Мёрфи, – произнес он, – вы не выстрелите.

– Почему? – с интересом спросила Кэррин.

– Потому что вы любите его, я это вижу, – ответил Никодимус. – Если вы откроете огонь, это оружие убьет чародея и вашего друга-доктора. И не уверен, что на таком расстоянии вы сами переживете выстрел.

Казалось, Кэррин обдумывает его слова. Затем она сказала:

– Вы правы, – и подошла на несколько шагов ближе. – Ну вот. Так намного лучше, верно?

Никодимус прищурился:

– Вы этого не сделаете.