Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни

Сейчас воздух был заполнен криками Охоты и воплями обезумевших Иных, и, даже когда звучали крики, я заставил себя приглушить эмоции, дышать медленнее и сконцентрировать весь свой интеллект на острове. Я не чувствовал чего-то необычного, но инстинкт заставил меня поднять подбородок и повернуться к вершине острова, где старый разрушенный маяк возвышался среди скелетообразных форм деревьев поздней осени. И тогда меня будто током ударило. Я не должен был видеть маяк или деревья с того места, на котором стоял, тем более в пасмурную ночь, однако их силуэты различались отчетливо.

Там наверху горел свет.

Когда мои друзья добрались до берега и поспешили ко мне, я понял, что единственное, на что я сегодня ночью почти не обращал внимания, был сам остров. Я никогда не почувствовал бы этого, если бы не посмотрел туда. Я не мог чувствовать что-то, происходящее у вершины холма.

– Идущий был отвлекающим маневром, – выдохнул я. – Черт подери, им не удастся снова проделать со мной тот же фокус!

Я повернулся к остальным:

– Я думаю, что на вершине холма есть кто-то, и, что бы он ни делал, ничем хорошим это не пахнет. Держитесь за мной. Пошли.

И мы двинулись к вершине холма, шагая по немыслимо длинной тропе, но я знал, что она позволит моим друзьям не отстать от меня.

Глава 46

Кто бы ни находился на вершине холма, он приготовился к тому, чтобы не дать мне туда добраться. Не очень-то у сволочей это получилось.

Я знал о растяжках, натянутых между деревьями на высоте лодыжки, и знал, где ловушек не было, – как я думаю, так проявлялось агрессивное сопротивление со стороны маленького народца. Люди, шедшие со мной, даже не сознавали, что здесь стояли растяжки.

Потом было трио особенно злобно выглядевших фэйри-собак, дальних родственников Черных Псов. Однажды, в более спокойные дни, я схлестнулся с Черным Псом и не особо стремился к матч-реваншу. Одну псину я подстрелил из «винчестера», пока она пряталась в кустах впереди, выжидая, когда я подойду поближе, и поджег кустарник, за которым скрывалась вторая, прежде чем мы подошли на тридцать футов. Хищники в засаде становятся нервными, когда предполагаемая жертва замечает их. Фэйри-псина номер три шмыгнула из пустого бревна, откуда она собиралась напасть, и вместе с двумя ранеными псами удрала на дальнюю сторону острова.

– Как они попали на остров? – спросила Молли на ходу. Она тяжело дышала и от усилий на озере, и от подъема. – Я думала, он изгнал отсюда всех крупных существ.

Работа Духоприюта состояла в том, чтобы удерживать существ внутри, а не снаружи, но я не собирался трепаться об этом в столь смешанной компании.

– Он удерживает всех на расстоянии и включает подогрев для тех, кто не желает слушаться, – ответил я. – Но это когда его не атакуют члены зловещего культа и орда воющих уродов из иной реальности. Он был занят тем, чтобы ни один из Иных не попал на берег, – так ни один из них и не смог этого сделать. Он просто удержал армию, которую вел кто-то, кто мог бы соперничать с Мэб. Все имеет свои пределы.

Я прощупал пространство своим ощущением острова и осознал, что Мак и Сарисса замыкают наше шествие. Это никуда не годилось. Я до сих пор не знал, какую роль они играют во всей этой игре.

– Мыш, – позвал я, – пойдешь замыкающим, на случай если эти псы обойдут нас и решат напасть.

Огромный лохматый шар издал звук, нечто среднее между лаем и чихом, но как бы еще и жуя. Хе. Как бы еще и жуя! Я напомнил себе послеживать за Маком и Сариссой, пока мы идем, но почувствовал себя спокойнее, как только Мыш пошел сзади нашей группы. Мое чувство острова, или интеллектус, очень полезно для поиска информации, но не как предупреждающая система. Если любой из них попытается сделать что-то сомнительное, мохнатый тибетский сторожевой пес, скорее всего, заметит это первым. Лучше держать его поближе к ним.

– А кто там, наверху? – спросила Кэррин низким и напряженным голосом.

– Королевы фэйри, думаю. Во множественном числе.

– Погоди, – сказал Томас. – А зачем?

– Сложно объяснять, нет времени, – отозвался я. – Никто не делает ничего, пока не сделаю я. Даже не разговаривайте. Если же шар рванет, бросайтесь на первого, на кого обрушусь я. После этого – импровизируйте.

Потом я продолжил путь, понемногу ускоряя шаг. Деревья вблизи вершины острова были древнее, толще и выше. Широкие балдахины их ветвей скрывали большую часть кустарника за ними, и идти стало легче: под ногами в основном расстилался ковер из опадавших за долгие годы листьев. Когда мы шли, тревожа слежавшийся покров, нас окружал запах плесени.

Мы вышли к опушке на вершине холма, и я остановился как вкопанный в шести дюймах от того, чтобы покинуть лесную тень. Томас налетел на меня. Я повернул голову к нему, слегка втянув воздух сквозь зубы. Он толкнул меня плечом в спину.

Вершина холма была заключена в круг звездного света.