Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник

Меня шарахнуло стеной света. Не то чтобы яркого, но невероятно плотного. Удар вышел посильнее многих, что мне доводилось принимать. Не будь передо мной защитного барьера, имя «Гарри Дрезден» внесли бы в книгу мертвых, но даже с барьером меня швырнуло на землю так, что непросто было удержаться между потоком света и павшими Рыцарями. Мир сделался белым. Все звуки слились в одну бесконечную высокую ноту, и реальность превратилась в боль.

Когда мир обрел очертания, Этне стояла на колене, опираясь правой рукой на землю. Половина ее головы выгорела дочерна, до самых костей. В глазнице свирепо светился глаз Балора, а вокруг него пузырилась полужидкая плазма и плясали язычки пламени. От руки, в которой Этне держала Гунгнир, осталась скукоженная обгорелая культяпка чуть ниже локтя. Поверхность глаза подернулась чем-то вроде трещин, из которых сочился свет.

И…

Звезды и камни!

Эта чертова титанша подняла изувеченную голову. Половина ее лица осталась нетронутой. Воплощая собой сногсшибательную красоту пополам с невыразимым кошмаром, Этне сфокусировала на мне глаз Балора.

За этой чудовищной головой вдруг возникла Лара, одним прыжком покрывшая добрых полсотни футов. Она пронеслась по воздуху с грацией даже не птицы, а скорее насекомого, развернулась в полете и наградила Этне ударом с ноги, достойным воспевания в поэмах, вложив в него всю накопленную силу и мощь вампира Белой Коллегии. Таким ударом можно пробить обшивку линкора.

Титанша приняла его в основание черепа.

Без каких-либо последствий для здоровья.

Но глаз – глаз Балора, светившийся угрюмым огнем шар чуть больше мячика для игры в софтбол – выскочил из глазницы и плюхнулся в грязь.

Этот огонь был способен пожрать все сущее.

Включая Этне.

Титанша схватилась за изуродованное лицо, на котором внезапно отразился ужас.

И нетвердыми шагами направилась к выпавшему глазу.

Мы с Ларой сделали то же самое.

Все трое столкнулись, смешались в кучу-малу, а глаз Балора упрыгал прочь.

Он катился, подскакивал и наконец замер у ног Хендрикса.

Из темноты возле тела своего телохранителя вынырнул Джон Марконе. Он схватил глаз Балора, бросил на меня свирепый взгляд и припустил в сторону озера Мичиган.

Этне замахнулась на меня здоровой рукой, но молниеносная Лара лягнула ее по предплечью, смягчив удар, и я не погиб на месте, а всего лишь покатился по раскисшей земле.

– Беги! – крикнула Лара.

Глаза ее сверкали как два зеркальца. Она взмахнула оружием – если не ошибаюсь, этот японский меч называется «нагината», – но на титанической бронзе остались лишь тусклые красные полосы.

Этне отшвырнула Лару, как тряпичную куклу, и встала, но тут же оступилась, когда с вампирши слетел бронированный саван – слетел как живое существо, причудливый беспозвоночный обитатель морских глубин, – и крепко обвил титанические колени. Этне снова завалилась на спину и какое-то время сражалась с ожившей тканью.

Лара – в чем мать родила, со сверкающей сияющей бледной кожей – откатилась вбок и рубанула нагинатой по пальцам титанши в попытке замедлить ее высвобождение из цепкой вампирской брони.

– Беги, Гарри! Ей нужен глаз!

Я все еще сжимал Копье Судьбы, и оно казалось непривычно тяжелым. В нем хватало сил, чтобы ранить титаншу. Но я получил слишком много тумаков и даже с поддержкой Зимней мантии не сумел бы разогнаться так, чтобы нанести удар.

В любом случае мне надо было приманить ее к воде.

Марконе отлично знал этот план. И обдумывал его куда прилежнее, чем я.

Поэтому я бросился следом и вскоре, покинув пятачок очищенного воздуха, нырнул в душное городское марево.

С каждым шагом становилось все труднее ориентироваться на местности. Совсем недавно здесь бушевали такие силы, что лужайка пришла в полную негодность. Наконец мы оказались у разрушенного пешеходного моста и обнаружили, что с помощью глаза Балора Этне упростила войскам переход через дорогу, превратив остатки конструкции и прилегающие к ней стены в кучу строительного мусора. Дальше местность выглядела еще хуже: улицы, строения, фонарные столбы – все, что не могло сбежать, – подверглись таким разрушительным ударам, будто титанша, поднявшись из озера, принялась крушить все без разбору, а подпорная стенка у воды превратилась в очень-очень каменистый пляж.

Марконе пробирался по ухабам, не упуская возможности перейти на бег. Когда я догнал его, барон-разбойник набрал скорость, и придерживаться его темпа оказалось непросто. Понятное дело, той ночью ему досталось куда меньше моего, но должен сказать, что передвигался он чертовски ловко, с видом человека, которому такое не впервой.

– Мы сможем пользоваться этим оружием? – без обиняков спросил он на бегу.

За спиной у нас Этне испустила яростный вопль в сопровождении звука, с которым рвется металлический кабель.

Затем еще один вопль. Теперь он звучал ближе.

– Я, наверное, смог бы, – тяжело выдохнул я. – Будь у меня целая жизнь на его изучение. В нынешних обстоятельствах, пожалуй, нет. Для смертных такие вещи не предназначены.

– Значит, вариантов у нас не осталось, – заключил Марконе. – Что вам требуется для ритуала?

– Ее кровь, – сказал я.