Архивы Дрездена: Ведьмин час

Я положил брата на землю, и тот застонал. Серые проблески у него в глазах померкли: очевидно, поглотив паллиативную энергию Лары, Голод возобновил натиск на жизненную силу Томаса, и тот уже начинал демонстрировать признаки беспомощной агонии.

– Эй, братишка, – позвал я, – слышишь меня?

На мгновение – или показалось? – он сфокусировал взгляд, но ничего не сказал. Разве что снова застонал от боли.

– В общем, так, – тихо сказал я. Достал складной ножик, который сунул в карман брюк, прежде чем сойти с катера, и кольнул брата в искалеченную ладонь, в подушечку между большим и указательным пальцем. Секундой позже на месте укола проступила капля крови, и я размазал ее ножом, испачкав лезвие по всей длине. Оно окрасилось в алый оттенок, слишком светлый по сравнению с кровью обычного человека. – Я могу сделать так, чтобы демон оставил тебя в покое. Могу сохранить тебе жизнь. Но ощущения будут не из приятных.

Он сжал мне руку. Совсем слабо. Так, что я едва почувствовал это нажатие. Но все же почувствовал. Брат меня услышал.

– Когда тебя закрывают в камере… – Я сделал глубокий вдох. – Ты, помимо прочего, чувствуешь боль, которую причинил другим. Так задумано, чтобы достучаться до наиболее чуждых нам существ. Дать им понять, по какой причине они оказались в тюрьме. Да, здешние камеры не предназначены для людей. Да, ты будешь страдать. Да, это несправедливо. Но в ином случае ты умрешь.

– Ж… – Брат с трудом открыл глаза и попытался найти меня взглядом. – Ж…

– Жюстина, – подхватил я. – Да, о ней я помню.

Томас всхлипнул. Вот и все, на что он был способен.

Я отступил в сторону, оставив его лежать в свете кристалла. Над ним навис Альфред.

– КАМЕРА ГОТОВА. КРОВЬ ТОЖЕ. НАЧЕРТИ КРУГ И ПРОИЗНЕСИ НУЖНЫЕ СЛОВА, СТРАЖ.

Инстинкт подсказал, что нужно оглянуться.

На краю пристани, глядя на меня снизу вверх, стояла Фрейдис. Она перехватила мой взгляд и умчалась обратно на катер: запрыгнула на палубу и скрылась в каюте.

Времени было в обрез. Пожираемый демоном брат угасал на глазах.

Я встал, сосредоточился и с помощью посоха обвел Томаса глубокой окружностью, а когда с рисованием было покончено, я наклонился, тронул канавку пальцами и поднял круг, направив в него совсем немного энергии. Щелк – и вокруг моего павшего брата поднялся невидимый барьер, тут же напитавшийся магической силой.

Затем я поднял над головой складной ножик и прошипел:

– Да будет связан Томас Рейт.

И тут же почувствовал, как мир сопротивляется моей воле, не желая открывать портал в другое измерение.

– Да будет связан мой раненый брат, – прогремел я, вложив в голос столько энергии, что он звенел, отражаясь от воды, камней, деревьев. – Бывший воин, будущий отец, да будет он связан, и делу конец.

За спиной у меня коротко вскрикнули.

Я в третий раз повторил свой речитатив и наполнил его всей энергией, которую сумел впитать.

После чего к делу подключился Духоприют.

Сам я никогда не смог бы провернуть то, что сделал гениус локи. Вложенной мной в заклинание энергии едва хватило, чтобы пробудить могущество духа – я словно повернул ключ в огромном, тугом, неуступчивом замке. Духоприют не отреагирует на приказ слабовольного или нерешительного человека, и усилие, с которым я пробудил его к жизни, не входит в число тех, что я стал бы повторять на повседневной основе, просто ради тренировки.

Кристалл вспыхнул и осветил Томаса так ярко, что сквозь кожу стало видно кости.

И тут мой изувеченный брат стал кричать – вернее, тоненько повизгивать, но в этом звуке было столько эмоций, столько страданий, что вряд ли их могло бы вместить его бедное тело. Он впился в меня, этот звук, и причинил такую боль, с которой Зимняя мантия абсолютно ничего не могла поделать. Я только что обрек брата на участь, которой страшился хуже смерти.

Томас кричал и кричал, а над ним все ниже и ниже склонялась фигура духа-покровителя.

А затем крики стихли.

Свет погас.

Я остался один на холодных камнях.

Там, где только что находился мой израненный брат, не было ничего, кроме тусклого облачка зеленого тумана, которое быстро рассеивалось, погружаясь в каменистую землю Духоприюта.

Я без сил опустился на колено и, чтобы не упасть, уперся руками в землю.

Звезды и камни…

То, что я сделал сейчас… Выбора не было. В особенности теперь.

Но сотворить такое с братом…

Я услышал единственный возглас, негромкий, но душераздирающий и пропитанный болью.

Обернувшись, я увидел, что Лара уже на пристани. Она мчалась ко мне с такой сверхъестественной скоростью, что очертания ее сделались неясными, но я заметил, как сверкает в лунном свете металлический предмет у нее в руке.

Глава 35

Лара Рейт не любила драться – именно это делало ее смертоносным противником, когда ей все-таки приходилось вступить в бой. Стоило достать ножи, и она напрочь забывала о чести и совести. Решив кого-то убить, она добьется результата с максимальной скоростью и постарается избавить врага от любой надежды на выживание.