Арлекин

Я стояла, держа руку Натаниэля в своей. Я чувствовала пульсы, медленное течение крови в дюжинах вен. Вампиры обернулись и посмотрели на меня, потому что выбора у них не было. Я уничтожила ее силу и заменила ее своей собственной. С дюжину вампиров еще не кормились сегодня, поэтому так медленно бились их сердца, так медленно текла кровь. Нам была нужна еда.

Рука Натаниэля сжалась на моей, уводя меня прочь от этой мысли. Услышал ли он ее? Я вдруг почувствовала запахи их кожи, с полдюжины различных ароматов - кто-то сладко пах шампунем, или остро сигаретами, кремом для бритья… Я чувствовала запах их кожи так, будто мой нос находился в сантиметре от их рук и шей. В последний мой визит сюда Жан-Клод уберег меня от погружения в эти ощущения. Почему же он не помогает мне сейчас? Я обернулась и увидела, что он смотрит не на меня, а на Коломбину с Джованни. Что-то там происходило. Они что, разговаривали? Если так, то я этого не слышала. Как будто все мои чувства сконцентрировались только на запахе, зрении и прикосновении.

Я почувствовала, как ее сила вернулась в нее обратно, как вдох перед тем, как задуть свечу. Вот только вместо свечи у нас несколько сотен вампиров. И сила излилась наружу, словно поток воды, огибающий скалы в виде тех вампиров, что мы с Натаниэлем могли чувствовать. Их мы могли спасти, но остальные… остальные были для нас потеряны.

Дамиан резко вскрикнул в моем сознании. Мы с Натаниэлем повернулись, чтобы увидеть обхватившего его Малькольма, погрузившего клыки ему в горло. Малькольм передавал свою силу в более слабого вампира, но то, что он вместе с этим брал его кровь, означало принесение клятвы крови. Я не видела в этом смысла. А затем сила ударила нас. Ударила меня.

Ощущение такое, словно распахнулась дверь в моем сознании. Натаниэль закричал, и я ответила тем же. Моя сила, наша сила излилась наружу, устремляясь к другим вампирам. Почти всех присутствовавших здесь вампов создал Малькольм. Он ведь никому больше не доверял. А теперь он был привязан клятвой крови, но не к Дамиану, а ко мне. Он использовал свою силу, чтобы окутать моей свою оставшуюся паству. Он отдавал их всех мне, чтобы они не достались Коломбине. Но вряд ли Малькольм осознавал, что означало принести клятву крови мне. Может, он думал, что получит от этого какие-либо преимущества, но я никогда не связывала никого клятвой без руководства Жан-Клода. Мне был известен только один способ, и он был единственным.

В одно из тех мгновений, что будто бы растянулись на века, хотя времени хватило бы лишь на то, чтобы моргнуть, я заглянула в сознание Малькольма. Он, оказывается, посчитал меня меньшим злом. Он думал, что мог бы меня контролировать, частично сохранив, таким образом, контроль над свой паствой. Все это я воспринимала не словами, а скорее, образами, как в полудреме… хотя сны не бьются, пробегая по сознанию. Мне всегда было интересно, так ли чисты побуждения Малькольма, как это казалось с виду. Я бы предположила, что он стремится к власти; все вампиры стремятся к ней. Но мне доводилось видеть, как он утешает своих людей, ободряет. И вместе с тем, я видела, как он погружает клыки в их шеи, наносят тот самый, третий укус. Я почувствовала, что к этому ритуалу он относится, как к священнодействию, чистейшей церемонии, подобной узам монашки с Господом. В том, что наш мысленный контакт от вторжения его силы в мою оказался настолько полным, виноват был сам Малькольм, он не понимал, что моя некромантия - словно огромная гравитационная воронка, когда-либо виденная вампирами. Она всосала его силу в себя, и я ничего не могла с этим поделать. Однако, я принадлежала к линии Белль Морт, а все наши таланты действуют в обе стороны. Я почувствовала, как его сила настолько же глубоко проникла в меня, как и моя - в него, и не смогла ее не допустить. И дело не только в моем сознании. Его поверхностные уровни заполонили воспоминания Натаниэля с Дамианом. Натаниэль, еще совсем ребенок, его держит за руку какой-то человек… накормить голодный желудок, а потом руки… Малькольм отбросил это воспоминание, прежде чем мы успели погрузиться в него дальше. Он понимал, что я не могла провести нас сквозь эти бурные воды. Он также не мог остановить происходящего, но века, в течение которых он был мастером, помогли ему держать нас на поверхности, не давая утонуть. Дамиан на палубе корабля, освещенный ярким солнечным светом; ветер такой свежий, а море пахнет солью и свободой. Тьма подземелья его создателя. Темная лестница, крики, запахи. Малькольм оттащил нас от этого видения. Похороны моей матери… отсюда я сама поспешила убраться. Как будто, каждый раз увидев что-то, что видеть не хочется, моргаешь и отворачиваешься. Ты отворачиваешься, но там тебя ждет новая картинка.