Арминута

Братья хохотали до слез. Привстав в кроватях, они от восторга хлопали руками по коленям, а несчастная тварь все пыталась подняться на ноги и взлететь. Устав наконец от этого зрелища, Серджо схватил голубя за здоровое крыло (без сомнения, сломав и его) и выбросил в окно.

Я заорала, что он – просто чудовище, и вонзила ногти ему в лицо, до крови расцарапав кожу. Он не защищался, даже не ударил меня, а только снова расхохотался, всем своим видом демонстрируя, что я при всем желании не смогу причинить ему боль, а тот, второй, в это время скакал по кровати, как обезьяна, и курлыкал, пытаясь подражать голубиному воркованию.

Пришедшему на шум отцу, чтобы хоть как-то их успокоить и разобраться, что, собственно, происходит, пришлось раздать обоим по паре оплеух: с молчаливого согласия жены, как только мальчишки выросли и ее сил перестало хватать, сыновей бил только он, она же занималась Адрианой, более или менее регулярно выписывая дочери подзатыльники.

– Мы же только слегка пошутили, – оправдывался Серджо. – Она что ни ночь визжит во сне, спать не дает, вот я и решил: раз уж все равно вопит, так пусть хоть повод будет.

На следующий день я помогала складывать уже высохшие простыни.

– Повнимательнее там с древесными клопами! Так и лезут на чистое белье, – велела мать, стряхивая на пол зеленую букашку, а потом совершенно естественным тоном сразу перешла от клопов к детям: – Гадко все вышло, как на мой взгляд. Младшего, конечно, тоже время от времени заносит, но он вовсе не такой уж хулиган.

– Они считают, что мне не место в этом доме, вот и издеваются. Почему бы тебе не вернуть меня туда, где я жила раньше?

– Потихоньку-полегоньку Серджо привыкнет. А ты со своей стороны постарайся не кричать во сне, это выводит его из себя.

Она на мгновение запнулась с ворохом белья в руках, и чуть ли не единственный раз в жизни взглянула мне в глаза, словно пытаясь ухватить ускользающую мысль.

– А помнишь, как мы с тобой встретились на свадьбе? Тебе было лет шесть, может, семь.

И воспоминания вдруг хлынули потоком, словно крупа из вспоротого мешка.

– Что-то такое припоминаю, только сейчас ты выглядишь иначе и одежда у тебя будничная. А тогда была такая элегантная, – выдавила я.

– Ты даже представить себе не можешь, сколько лет я носила тот костюм. Располнела тогда, боялась, что швы разойдутся, – усмехнулась она и принялась рассказывать. – Это было в июне, еще и в воскресенье, да к тому же новобрачные уйму времени потратили на фотографии... В общем, к трем часам все проголодались и не могли дождаться, пока в ресторане освободятся столики. В какой-то момент я обернулась и увидела тебя, но не узнала, не могла узнать, такая ты была нарядная и важная.

– Кто тебе сказал, что это я?

– Ну, сперва я услышала, как кто-то назвал тебя по имени. И потом, там же была Адальджиза, верно? Она заболталась с каким-то родственником и не сразу меня заметила. Я тебя позвала, ты подняла голову, а она только рот раскрыла, да ничего не сказала, – может, потому что слезы у меня так и хлынули.

Сейчас я бы, конечно, расспросила ее обо всех подробностях той встречи, но тогда была слишком смущена, и она сложив белье на стул, продолжила монолог:

– Увидев меня, Адальджиза нарочно встала между нами. Но твоя любопытная мордочка все выглядывала у нее из-за спины, да и я глаз с тебя не сводила.

Я исподлобья бросила взгляд на до времени поседевшую челку, подтверждавшую ее слова: когда меня вернули, мышиного цвета волосы только чуть-чуть тронула седина, но совсем скоро блекло-серые пряди совсем растворятся в серебре.

В тот день, на свадьбе, я еще ничего не понимала. Мои отцы были дальними родственниками, сколько-то-юродными братьями, я носила их общую фамилию. За месяц до передачи обе семьи перекроили мою жизнь, но только на словах, не заключив никаких соглашений, не обговорив деталей, не спросив даже, чем мне придется заплатить за такую неопределенность.

– Я не могла тогда с тобой поговорить, ты была слишком маленькой, но уж тетке твоей кое-что высказала.

– А что не так?

– Она клялась, что вы всегда будете жить здесь, рядом с нами, что мы могли растить тебя вместе. А получается, я могла увидеть тебя только в твой день рождения, когда приезжала в город, – голос сорвался, и пару минут она молчала. – Потом вы и вовсе переехали, а нас никто не предупредил.

Я слушала ее рассказ внимательно, напряженно, но верить ей мне не хотелось. Впрочем, Адриана говорила то же самое в день моего приезда, но и ей я не сильно поверила.

– Она пыталась отговариваться тем, что ухаживает за больной золовкой и не может ее оставить, но эта, как там ее звали?.. Лидия! да, Лидия заходила ко мне и выглядела совершенно здоровой.

– Лидия страдала от астмы, ей даже иногда приходилось вызывать неотложку, – сухо ответила я.

Мать взглянула на меня и, поняв, на чьей я стороне, сразу умолкла. Потом взяла со стула стопку простыней и унесла их в спальню.

13