Аромат гибискуса

Артем и не пытался развеять это мнение. День премьеры приближался и я с удивлением поняла, что пропустила любимое бабье лето. Вторая половина октября «радовала» низким серым небом, которое то и дело рыдало, смывая следы золотой осени.

И как только я это осознала, пришла хандра. Тягучая, плотная… Ничего не радовало. Хотелось завернуться в одеяло и до весны впасть в спячку. Но Артем не позволил. Его энергия сумела пробиться сквозь плотный кокон равнодушия и заставить хоть немного интересоваться окружающим. Правда, «окружающим» в основном были потребности самого Артема.

Он походил на наркомана. Темные круги и бледность никуда не делись, но к ним прибавилась худоба и лихорадочный блеск глаз.

— Он всегда так перед премьерой, — пожимала плечами Маша и передавала со мной разные пирожки, булочки и печенье.

Все это уходило как в бездонную пропасть и ничуть не отражалось на внешнем виде артистов.

А я завела календарь, в котором красным маркером обводила даты.

И, чем меньше оставалось неотмеченных дней, тем было страшнее.

Снова все поменять. Но в этот раз — не в состоянии аффекта, не спонтанно. Нет. Расчетливо и холодно сказать Артему, что нам лучше остаться друзьями. Хотя нет. Друзьями после такого не остаются, тем более — с ним. Слишком чувствителен, слишком… Да все было слишком. И я до дрожи боялась причинить непомерно сильную боль, ранить глубоко, так, что шрам никогда не затянется. Ведь сколько у него их, этих шрамов? Судя по намёкам Маши — много. Добавлять еще один…

Артем выглядел таким счастливым! И дерзким.

Струи воды падали из-под потолка, заливая специальное покрытие пола, превращая сцену в озеро. Танцоры двигались то синхронно, то вразнобой, но всегда — слаженно. И над всем этим парил Артем.

Крыльев не было. Его вела мечта. И прыжки казались полетом. Взлетали поднятые ношами брызги, и капли переливались в ярком свете софитов, зажигая радугу. Артем казался ангелом и демоном одновременно и сердце замирало, когда он внезапно останавливал движение, а потом начинало биться быстро-быстро, в такт музыке.

И когда он застыл, с завершающими аккордами посылая зрителям воздушный поцелуй, почувствовала себя последней сволочью. Как и потом, когда он представлял меня всем своей музой. И так не хотелось спускать этого ангела с небес на землю. Оттягивала тяжелый момент снова и снова. А потом… Артем обо всем догадался.

Он мрачнел все больше и больше а потом припер к стенке простым вопросом:

— Сейчас вещи собирать, или попозже? Ева, ты дурака-то из меня не делай!

Я не нашлась, что ответить. А Артем продолжал:

— Каждый раз одно и тоже. Но ты хотя бы дотерпела до премьеры. Спасибо.

Он казался искренним, и, когда собрал вещи и остановился в дверях, оглядываясь напоследок, не сдержала слез.

— Подожди!

— Ева, не надо! Я же прекрасно знаю, что не подарок. А когда готовлю шоу… И не проси прощения! Ну, голову вверх, улыбнулась, и пошла покорять мир!

Без него квартира опустела. А я вдруг поняла, что разучилась жить для себя.

Но, слоняясь из угла в угол, мучаясь от безделья, потому что пальцы словно разучились лепить и вместо цветов и украшений выходили уродцы, знала: это не любовь. И никогда ей не была. Мы просто — два одиночества, на время прилепившиеся друг к другу.

Через три дня я не выдержала. Дождливый октябрь сменился слякотным ноябрем. Под ногами расползалось месиво из снега, воды и реагентов, серость и грязь никуда не делись и я поняла: если не сменю обстановку — сойду с ума.

На счет как раз упала круглая сумма: шоу неожиданно «взлетело», и Артем перевел мне все потраченное на него до копейки. И даже чуть больше. Мои возражения разбились о спокойное:

— Я не альфонс!

Снова стало стыдно. И за нехорошие мысли о нем и за то, что возвращенную суму я решила потратить именно на альфонса. Вернее, на хастлера. Теперь, особенно с учетом полагающейся скидки, могла позволить себе целый месяц безумия. Единственное, к нему следовало подготовиться: закупить материалы и часть времени потратить на работу. Решила лепить «с натуры», ведь наверняка там еще цветет тот гибискус!

Несколько дней не решалась набрать заветный номер. А потом вежливый голос сообщил, что Виктор у них больше не работает. Но у них есть не менее интересные мужчины, стоит только пожелать, и рекламный проспект немедленно перешлют на электронную почту.

Я не пожелала. Что мне другие? Без Виктора не спасет даже тропический остров! И хотя в душе понимала, что это не так, что остальные — профессионалы не хуже, ничего поделать не могла. «Рай» ассоциировался только с ароматом гибискуса, звуками моря и… Виктором. Стоило убрать любую составляющую, и картинка рассыпалась как витраж, в котором вдруг расплавились свинцовые перемычки между стеклами. Миг — и вместо потрясающей воображение картины на полу поблескивает кучка разноцветных осколков. Печальное зрелище.

Но еще более жалко выглядела я сама. Тосковать о хастлере! Мечтать о его губах, руках, теле и неистовстве. Проклятье! Скатилась на самое дно. А ведь симпатичная, успешная, с собственным жильем и машиной. Неужели не найду мужика?