Арсенал-Коллекция 2014 № 11 (29)

Со своей стороны, Адольф Гитлер, полностью сосредоточившись на ведении войны, не спешил выступать с какими- либо обещаниями касательно будущего статуса оккупированных Германией европейских стран, отложив решение данного вопроса до немецкой победы. Дело в том, что Третий Рейх оказался идеологически не готов к внезапно обрушившейся на него задаче обустройства европейского будущего, и каких- либо официальных программ по этому поводу не существовало. Идея будущей «Новой Европы» находилась только на стадии разработки, а военные действия мешали ее полноценной апробации. Что касается рейхсфюрера СС Гиммлера, то сам он очень осторожно выступал с какими-то либо заявлениями по этому поводу, очевидно, полностью согласившись с фюрером и предпочитая дожидаться официальных установок, хотя, бесспорно, к самой идее «Новой Европы» относился положительно, не зря планы европейского будущего разрабатывались именно в СС. Однако не нужно забывать, что и полномочий для подобных заявлений рейхсфюрер СС не имел - это была прерогатива Гитлера и только Гитлера. Так что, любой несанкционированный отход от генеральной линии немедленно пресекался, тем более что уже с 1942 года, то тут, то там, руководители СС разных рангов начали делать многообещающие заявления.

Так, в июне 1942 года обергруппенфюрер СС Еккельн на встрече с офицерами латышских полицейских батальонов высказал свое личное мнение о том, что после войны можно будет подойти к вопросу о восстановлении независимости Латвии, естественно, в союзе с Рейхом. Гиммлер и начальник Главного управления СС Бергер не поддержали высказывания Еккельна, и дистанцировались от них. «Их недовольство объяснялось тем, что Еккельн открыто высказал то, о чем пока следовало бы молчать» [8, с.217-218].

Затем, 23 сентября 1943 года, во время визита в Ригу, Гиммлер выразил Бангерскису свою поддержку идеи автономии Латвии и выразил удовлетворение службой латышей в войсках СС, которых он назвал храбрыми солдатами, и пообещал расширение латышских частей СС [3, с.409]. 6 октября Бангерскис, выступая по радио, заявил: «Фюрер сказал, что народ, в котором обнаружилось столько отличных бойцов, не должен оставаться в тени», и сослался на Гиммлера, сказав, что легион открыл для Латвии дорогу к ее месту в Европе [8, с.227]. Ссылка Бангерскиса на Гиммлера не случайна: в одном из немецких отчетов от 31 мая 1944 года указывалось, что «единственным активом, который Германия еще может использовать в Латвии, является СС, к которым здесь относятся с большим уважением, а рейхсфюрер СС пользуется особым доверием. Исключительно от рейхсфюрера Латвия ожидает окончательного слова» [18, с.102].

Характерно, что представители латышского самоуправления, видимо понимая, что от них тоже требуется внести свой вклад в будущее Латвии и Европы, поддерживали все немецкие мобилизационные мероприятия, даже без формальных обещаний немецкой стороны предоставить Латвии независимость или хотя бы автономию. Все немецкие инстанции, с которыми представители самоуправления вели переговоры, утверждали, что вопрос о будущем статусе Латвии будет решаться после войны, а пока «обстоятельства военного времени» требуют сохранять прежнюю политическую линию. Фактически латышам приходилось надеяться на благодарность Рейха в будущем. Однако сам факт создания Латышского легиона СС свидетельствует о том, что Латвия была на равных допущена в «Новую Европу», войдя в своеобразное содружество с иными европейскими странами.

Бангерскис на учениях по борьбе с танками, 1943 год

Один из принципов пропагандировавшейся СС концепции «Новой Европы», был принцип того, что все европейские нации вносят свой посильный вклад в борьбу за общее дело - против большевизма и англо-американского империализма (хотя в массе своей они сражались на Восточном фронте против СССР). Именно в этой связи рассматривалась служба иностранных добровольцев из европейских стран в войсках СС. Каждый иностранец в униформе войск СС воевал не столько за Германию, сколько за свою родину, и за ее будущее в «Новой Европе». Войска СС консолидировали единое европейское сообщество, базирующееся на единых политических, культурных и социальных принципах и общем мировосприятии. Однако формироваться это сообщество должно было с учетом национальной и культурной специфики всех европейских народов. Национализм, лежащий в основе «Новой Европы», импонировал многим европейцам. Латышские легионеры исключением не были, недаром в одном из немецких отчетов некоторые латышские офицеры характеризовались как фанатичные националисты и шовинисты [19, р.13].