ASAP. Дело срочное

Едва она выходит, я откидываюсь на кровать. Мысли так и лезут в голову, аж муторно становится, а голова начинает болеть еще больше. Может, вчера вечером я поторопилась? Натаниэль жил у меня дома две недели, и мы умудрялись держать это в тайне. Мы могли бы встречаться втайне, пока скандал с Хеми не утихнет.

Впрочем, нет, это говорит мое сердце, а не разум.

Риск слишком велик, а, если нас поймают, последствия будут разрушительными. Я должна проявить благоразумие, даже если это значит, что придется принять сложные решения и разбить сердце и самой себе, и Натаниэлю.

С ним все будет в порядке. У него есть ребята из группы, у него есть родные.

Я ему не нужна – не так, как маме.

Помогать Хеми я стала, отчасти чтобы доказать маме, что могу сама принимать решения насчет собственной карьеры, но отчасти – чтобы помочь маме, как-то облегчить ее бремя.

Узнай она, что я творила в последнее время, начиная с того момента, как пригласила Натаниэля пожить у нас дома, пришла бы в ужас и уверилась, что доверять мне ни в коем случае нельзя.

У нее было ко мне всего две просьбы – держаться подальше от Натаниэля и подготовить Хеми к дебюту, и я дважды ее подвела. Директор Рю сказала, что ключ к успеху айдола – не только тренировки и талант, но и поддержка окружающих, поскольку именно в ней айдол черпает силу, именно она помогает пережить трудные времена.

Хеми я подвела во всех отношениях. Может, и не в моих силах было предотвратить публикацию анонимного поста, из-за которого вся эта история выплыла наружу, но я могла подготовить ее к возможным последствиям, к тому, что может случиться. Я могла бы рассказать ей, что ее отец заключил с «Джоа» сделку, а не скрывать от нее эту информацию. А я страшно боялась, что, узнав правду, она бросит начатое и компания не получит от ее отца денег.

Меня переполняет вина, и я вынуждена подавить ее усилием воли.

Мысленно я пытаюсь возвести вокруг своего сердца прочные стены. Может, я и правда такой человек. В конце концов, таковы мои родители, а я их дочь.

Я выползаю из кровати почистить зубы. Нытье нытьем, а гигиена гигиеной. Отключив звук у телефона, я хватаю ноутбук и забираюсь обратно под одеяло. Открыв «Нетфликс», включаю первую серию нового сериала сестер Хон[75]. Уж лучше посмотреть, как вымышленные персонажи решают свои многочисленные и порой фантастические проблемы, чем решать собственные.

К шестой серии страсти на экране накаляются, и меня даже захватывает происходящее, но тут в правом верхнем углу монитора появляется значок видеозвонка.

Компьютер любезно оповещает, что звонит «твоя соседка Го Джуйон». Дженни.

Я сажусь. Ноутбук чуть не падает с кровати, и я хватаю его в последний момент, на ходу нечаянно нажав на какую-то кнопку.

На экране появляется лицо Дженни в ореоле света.

– Сори? – Она в общежитии. Позади нее стоит книжный шкаф, рядом на подставке примостилась виолончель. – Ты спишь? – Я вижу, как она смотрит в угол экрана, проверяя время. Сейчас час дня. – Ох, Сори. Все настолько плохо? – Она что, уже узнала про Натаниэля? – Я слышала, у «Джоа» неприятности.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я и тут же понимаю, что ей наверняка сказал Джеву. Я устраиваю компьютер так, чтобы она смотрела на меня, а не на мой потолок.

– Неважно, – отмахивается Дженни. – Я волновалась за тебя.

– Я в порядке. Хотя нет, не в порядке, но твой голос немного успокаивает.

– Я в любом случае собиралась позвонить тебе на днях. Хотела поделиться новостями. Я еду в Японию! Я получила место в квартете.

Я визжу, и она смеется.

– Сначала я приеду на недельку в Сеул, – продолжает она. – Можно остановиться у тебя?

– Конечно. А ты не у своей хальмони будешь жить?

– Я буду проводить с ней выходные, а по будням она ходит в клинику – пофлиртовать с местными дедулями.

Я смеюсь. У Дженни хальмони милая и любящая, то есть полная противоположность моей.

Мы болтаем три часа. В какой-то момент я слезаю с кровати, чтобы поставить ноутбук заряжаться. Когда я поднимаю жалюзи, комнату заливает солнечный свет.

Дженни, видимо, чувствует, что я не хочу говорить о том, почему валяюсь в кровати посреди дня, так что вместо этого мы разговариваем обо всем остальном.

Принесенная аджуммой овсяная каша давно остыла, но я все равно ем, пока Дженни заливает водой из электрического чайника лапшу быстрого приготовления.

– Что ты делала, когда я позвонила? – спрашивает она.

– Смотрела новый сериал сестер Хон.

– Он крутой. Ты на какой серии? До сцены с поцелуем уже дошла?

– Еще нет! Он в шестой серии? – Когда позвонила Дженни, мне оставалось пятнадцать минут до конца эпизода.

– Думаешь, я помню? Погоди-ка. Да, он на отметке в один час и двадцать минут.

Уже когда мы прощаемся, Дженни вдруг серьезно смотрит мне в глаза.

– Я всегда в команде Сори, ты ведь знаешь?

– Да, а я президент твоего фан-клуба. Иди спать, – в Нью-Йорке сейчас три утра.

Я машу рукой на прощание, и звонок обрывается.

Разговор с Дженни придал мне сил. Я досматриваю последние пятнадцать минут серии, сцену с поцелуем пересматривая дважды.

Потом я иду в душ, а в голове у меня уже зреет план.