Ashen crown (СИ)

На свету уличной лампы садовые заросли редели вдвое, и Юнги явился взору Чонгука, как есть. Он вышел на него, не желая стрелять со спины, соблюдая правила честного боя. Оценив жест, Чонгук якобы примирительно поднял руки и потоптался на месте.

— Сдаюсь-сдаюсь, падре.

— Где Тэхён?

— А ты серьёзно настроен.

— Поболтаем в другой раз.

— Хорошо бы, да другого раза не будет.

Он вытащил пистолет с молниеносной скоростью. За несколько секунд до выстрела, Юнги, словно на пружинах, отскочил и ударился плечом о землю. Когда встал: Чонгук уже успел отбежать и смотаться в укрытие. В висках и груди загрохотало. Разыгравшаяся борьба норовила изломать. На равных не сражались не месяцы, а годы.

В перебежках и пальбе впустую они выпустили по обойме. Хотя мало что мешало попасть в точку. Юнги не хотел его ранить, Чонгук забавлялся. И выбил единственный источник света, а лунного не хватало даже для того, чтобы порядочно рассмотреть ближайшие предметы. Синевато-чёрная ночь вылилась чернилами и вскипела на коже.

В спешке Юнги забился за сарайную стену и пока вслепую закидывал патроны, думал, как же глупо. Как же глупо было лезть на рожон! Церковь отчасти похоронила в нём солдата. Не только физически. Он почему-то жалел Чонгука.

Вдруг на ухо выдохнули: «Приветики», и едва Юнги успел отстреляться, как горячая лужа и волна одурелой боли захватили правый бок. Два-три удара. Нож вошёл куда-то под почку, довольно глубоко и резко.

Чонгук покрутил его, выуживая из Юнги больное шипение, и, победив в схватке, скрутил и потащил по земле. Он связал Юнги в подвале, плюс один к компании полоумных.

— Тебе пригодится, — он нацепил на его шею чётки, утерянные в Стамбуле. — Помолись за наши грешные души и… Передавай привет всем, кого знаешь. Возможно, Чимину тоже. Хотя, ему дорога наверх по вашим-то законам.

В страшном недоумении взглянув на Чонгука, Юнги приоткрыл рот для вопроса, но его заклеили скотчем, и вздох растворился в лёгких. Чонгук ушёл и через какое-то время вернулся, чтобы разлить бензин и покончить с этим раз и навсегда. Демонстративно вытряхнув остатки из канистры на Юнги, он отбросил её и оскалился.

— Рад был повидаться лично, святой отец. Круто было ебать Тэхёна, правда?

И казалось, что это единственное, за что он должен был поплатиться. Юнги понял. Чонгук уже потопил Стидду, он разрыл их вдоль и поперёк и разбирался с помехами по отдельности. Он изначально собирался с ними покончить и вёл к обрыву, как гамельнский крысолов.

Продолжая ухмыляться, Чонгук пнул один из мешков и, освобождая завязанной жертве руки, положил пачку сигарет перед бывшим собратом.

— Синьор Мотизи, вы вроде бы просили закурить. Любезно разрешаю. И не благодари.

Луиджи?! Вытаращившись на него, Юнги на мгновение забыл о ране. Если настоящий здесь, то в Палермо уже человек Чонгука.

Луиджи, будучи не при своих, лихорадочно тянулся к пачке, разбрызгивая слюну. Одна искра - и им конец. Похлопав товарища по плечу, Чонгук язвительно пожелал им доброй ночи. Юнги, вцепившись в сознание, продолжал стирать узел верёвки об обнаруженный в отсутствие Чонгука штырь за спиной. Отдавать богу душу он совершенно точно не планировал.

Кровь покидала его сгустками. Правильный расход сил. Волна жара, волна холода. Взмокшее тело и тошнотворная вонь бензина.

«Чтоб вернулся».

Мыча, Луиджи копался в пачке. Он ел сигареты, вместо того, чтобы курить, но это не гарантия того, что он не додумается добраться до зажигалки. Юнги обязан был опередить его, а главное - не рухнуть в обморок.

Вернувшись в дом, Чонгук закинул пожитки в рюкзак и в последнюю очередь начал связывать Тэхёна, тщательно пакуя его для перевозки. Замотал в ткани, оставив лоскуток для дыхания. Ненадолго придя в себя, Тэхён увидел его сердитое сосредоточенное лицо. Чонгук вязал узлы со рвением паука наконец добравшегося до созревшей личинки. С поздним поцелуем под язык Тэхёна перекатились кристаллы. Чонгук упоительно целовал его, убаюкивая. И грузно выдохнул, откашлялся. Тэхён смотрел, как кровоточит его плечо.

— Ты ранен?

— Жить буду, детка, — полюбовно успокоил он.

Отслаиваясь от реальности, Тэхён застал, как позже Чонгук сам вытащил пулю, обработался и зашился. Он и впрямь умел многое. Тэхён гордился им.

Спустя сколько-то часов Тэхён очнулся от тряски и ноющих от боли суставов, мышц. Он приоткрыл глаза. Тело билось о крышку и днище багажника. Неприятно побывать бракованным товаром. Синяки обеспечены. Они вряд ли пересекали какую-нибудь границу, просто так Чонгук избавлялся от приступов паранойи и мог быть спокойнее, когда проезжал мимо редких, но постовых служб. К тому же, Тэхён не мог знать, что по объездным дорогам они ехали так почти сутки.

Щелка света разрослась до огромной: Чонгук стоял, открыв багажник. Шумел прибой. Морской воздух тяжеловат после долгого вдыхания машинного масла.

Чонгук усадил Тэхёна и, приобняв, указал на горизонт. Кровавый рассвет исполосовал воду. Пейзаж знакомый. Они смотрели на похожий много лет назад, когда у них ничего не было, кроме верности.