Ася (СИ)

— Именно поэтому я и говорю, как есть. Юля всю жизнь была без ума от Святослава. Она жуткий однолюб, Ася. Тётя Женя, её мама, называла маленькую Юльку Снежной Королевой, а иногда даже Каменным Цветком, который ищет своего хозяина, чтобы околдовать, поработить и заставить пресмыкаться. Красивые черты, идеальная внешность, множество талантов — искусная обманка. Потому как Юлька очень непроста, однако в то же время нельзя сказать, что моя сестра летает в небесах и страдает от неразделенного большого чувства. Мой любимый дядечка, Сергей Смирнов, называет их отношения волчьей любовью. Юля и Свят — волки, понимаешь? Это стая, которую силой, принуждением или лаской, заискиванием, чужой любовью или уважением не разбить. Это неделимый организм, сросшийся системами. Кровь, выделения, нервы, питание и сердце — всё одно! А Костя — просто лучший верный друг, но не больше. Он из другого теста. Понимаешь? Мягче, нежнее, спокойнее! С ним надёжнее. Короче… Много говорю?

— Прости, пожалуйста, — как завороженная, шепчу.

— Поговорим?

— Угу.

— Пусть мужчины занимаются хозяйством, а мы прогуляемся по пляжу. Я покажу потайные ходы и расскажу, что и где лежит. Дом в вашем полном распоряжении. Выбирайте любую постройку.

— А маяк?

— Конечно. Там внизу, на первом этаже, имеются жилые комнаты, есть кухня, санузел и детская. Между прочим, это всё он, твой муж! — абсолютно не стесняясь, Даша тычет пальцем в Костю, который, как это ни странно, именно сейчас решает повернуться к нам. — Его задумка, его проект, его работа. Мой отец предложил, а он реализовал. Это был подарок. Мы с мужем переживали непростые времена, а мой папа решил таким образом сблизить нас. Ася? — Даша низко опускает голову и странно замолкает.

— Да?

— У меня трое детей, но…

Трое счастливых детей: старшая — спокойная и уравновешенная Яся, Ярослава, названная в честь своего отца; средний — Глеб, смешной малыш, прячущийся в коленях матери и посматривающий на чужих людей с нескрываемой опаской; а самый младший — Макс, Максим, его здесь нет, но о нём ребята постоянно вспоминают, вставляя в разговор смешные фразки, которые транслирует их болтливый мелкий сын.

Обед в просторной беседке, тёплые объятия мужа за столом, хихикающий рядом Тимка и добрый взгляд Даши, который я периодически ловила на своём лице. Так прошел наш первый день в этом необыкновенном месте. Я познакомилась с отличными ребятами, посмеялась над язвительными шутками мужчин, посидела почти в гоночной машине, в салоне которой Даша со слезами на глазах поведала мне тайну. Господи, чужая жизнь — страшные потёмки, а за красочной картинкой временами прячется жуткий и колючий негатив…

— Ты знал, что Ярослава — приёмная, не родная? — прижавшись спиной к мужской груди, вожу пальцем по тыльной стороне его ладони, бережно уложенной на мой живот. — Костя?

— Яся тоже знает, — он опускает голову и подбородком укладывается мне на плечо. — Это не секрет. Семья этого не скрывает.

— Что? — вполоборота задаю вопрос.

— Ей было то ли три, то ли четыре годика, когда ребята забрали Ярославу из детского дома. Потом у них родился Глеб, и малышка получила фамилию Яра, чтобы не было лишних вопросов. На самом деле она Смирнова, Ася!

— Что-о-о-о?

— Однофамильцы. Так уж вышло. Никто из них не загадывал такого. Ярослав рассказывал, что при их первом посещении приюта дочь самостоятельно подошла к нему, обратила внимание на его протез, разговорилась и выбрала Горового себе в отцы.

— А как он потерял руку?

— Аська, — Костя шепчет мне в висок, — я хочу тебя. Давай потом, а? Поговорим и всё обсудим после того, как я докажу тебе, что мужчины никогда не стонут.

— М? — а я ведь ощутимо напрягаюсь.

— Не делай вид, что не расслышала, — муж прыскает, а после зубами осторожно прикусывает кожу на моей щеке.

— Костя, я не готова. Я…

— Поласкаемся и уснём, м? Что скажешь?

Поласкаемся? Не помню такого определения. В той книге, которую я скачала с самиздат-сайта, ни слова о таком не говорилось.

— Ты плохо себя чувствуешь?

Как? Как я могу неважно себя чувствовать, если ничем не занимаюсь: ничего не делаю по дому, не готовлю, не ношу ребёнка, не стираю, не глажу, не шью… Чёрт, я тунеядка, потому что праздно прохлаждаюсь?

— Я боюсь, — очередную глупость лепечу.

— Помню про все рекомендации, женщина. Шов, если честно, очешуительно великолепен.

Ещё бы! Он ведь лично обработал его: промыл, протёр, просушил, продезинфицировал, затем присыпал, подул, когда щипало, а после наклонился и поцеловал «очаровательный» узор.

— Костя? — вытягиваю шею, подставляясь под набирающие обороты ласки.

Муж трогает губами кожу, посасывает натянувшуюся жилу, прищипывает мочку и тут же отпускает:

— Что?

— Мне удалили матку? — осторожно всхлипываю и моментально замолкаю, закрыв глаза, закусываю нижнюю губу и её жую, пропуская слизистую сквозь выставленные зубы.

Жую, жую, жую… Ну же, ответь, любимый, ведь я чего-то жду.

— Нет, — мгновенно заявляет. — Ася, послушай, пожалуйста, — Костя проворачивает меня вокруг своей оси и мягко прижимает, впечатывая в себя. — Тише-тише.

— Дырок нет, зато… — негромко начинаю.