Ася (СИ)

— А если она не поняла? — по-моему, Юрьев над кем-то пошло издевается. — Не осознала, так сказать, широты твоего благородного, но определенно барского жеста. Возможно, кое-кто использовал высокопарный слог, а с Ингой нужно по-простому. Того-сего или что-то в этом роде. Уразумел, громила?

— Ром… — даю понять надменным взглядом, что это нужно закруглять.

— И такое бывает. А что?

Нет, ни хрена Роман не догоняет.

— Я бы на твоём месте больше с этим к ней не приставал, — затягиваясь никотином, давлюсь словами и, захлебнувшись ядовитым дымом, шумно, но неторопливо выдыхаю. — Не стоит дважды предлагать. Уловил посыл, Сашок? Блядь! Крепкие! Юрьев, твоя махра?

— У тебя забыл отпроситься, — крысится финансовый начальник.

— На здоровье, — хмыкает начбез и полностью копирует позу Фрола. — Тут хорошо, — запрокинув голову, теперь рассматривает звёзды. — Тихо, спокойно, в меру прохладно, просторно — само собой. Это ведь твой дом! — зачем сейчас напомнил, ведь он и так об этом знает.

— Да.

— Помню, как я прибегал сюда и барабанил вон в те ворота, — кивком указывает в нужном направлении. — На встречу, как обычно, выходил твой батя, одной рукой придерживал овчарку за ошейник, а второй пытался за волосы схватить меня. Я ему не нравился?

— Он ментов не любил, Юрьев. Чувствовал в тебе эту закваску с юных лет. Понимаешь? — стряхнув пепел, спокойно сообщаю. — Ты по детству производил впечатление уже неблагонадежного гражданина высшего общества. У тебя в башке пробоина, Юрьев. Ты был обречен на службу с младых ногтей. У тебя закон, порядок, долг, честь, а у моего отца с такими рьяными по жизни творилась чехарда. Ни одно заявление от Пети Красова доблестные органы так и не рассмотрели. Помню, как он таких, как ты, на все буквы посылал, предварительно обматерив. Однажды лишь сказал скупое «благодарю, собратья», когда оформил официальный развод с моей матерью. А так, вообще говоря, папа брезговал сидеть с подобными тебе за одним столом и вообще…

— С чего бы это? — он настораживается, а я специально продолжаю.

— Потому что, как на подбор, все жесткие хапуги, под настроение взяточники, брехливые служители подобия правопорядка, но только на бумаге, а в реальности…

— Тебе вмазать, что ли? — шипит начбез, а Саша прыскает.

— Похоже, будет драка. О! О! О! Глядите, парни, — внезапно уменьшает громкость и переходит на таинственный по окраске тембра тон. — Ром, по-моему, кто-то уже ищет тебя? Какая амазонка в галифе! М-м-м! Женщина с большими фонарями и хлыстом!

Да! Это Ольга — Сашка не ошибся. Она стоит в дверях маленького дома, расположенного напротив. Опущенные плечи, которые она, съеживаясь, крепко обнимает, свидетельствуют о том, что Юрьева замёрзла и вынужденно дверцу попой подпирает.

— Подойдешь? — по-моему, на этом крайне жёстким образом настаивает Фрол. — Давай-давай, надо проявить мужественность, парень. Покажи ей силу, дай знак, что хочешь, что мечтаешь, что готов быть паинькой.

— Это ещё зачем? — у Юрьева, судя по его словам, ползут на лоб глаза, а у меня лишь скользкая улыбка растягивается жвачкой по губам.

— Я, конечно, не женатик, не тот, кто понимает серьёзность определений «супруга», «вторая половина» и, естественно, «семья», но она однозначно просит чьей-то ласки. Смотри, как таращится на нас. Прищуривается. Носом, как ищейка, полосует свежий воздух. Она, как сучка, оставшаяся без попечения хозяина. Очень жалкий вид, Ромыч. А ведь когда-то вы с ней были первоклассной парой.

— Заткнись!

— Неприятно?

— Нет.

— Когда тебя касается, ты сразу выпускаешь ядовитые иголки! Иди! Я думаю, что босс меня сейчас поддержит…

— В чем? — не дав ему договорить, влезаю в разговор.

— В том, что Юрьевым пора побыть вдвоём.

— Не возражаю и настаиваю. Иди! Тут какое-то на плотское заточенное место. Думаю, что сегодня тебе, родимый, нежность перепадёт. Только не пугай!

— Спокойной ночи, — Ромка неспешно поднимается с насиженного места, подёргивает стройными ногами, разминается и вальяжным шагом, но всё-таки вприпрыжку, направляется к жене под крышку.

— Смешные они. Ты не находишь? — Сашок, похоже, целенаправленно терроризирует мой профиль.

— Нет.

— Обидно. Блядь! Просто-таки до зубного скрежета и искр из глаз. За что их так судьбина размотала?

— Иди спать, — кручу башкой и отворачиваюсь.

— А ты?

— Посижу немного и тоже пойду.

— Счастливчик, ты, Котян, — писюша поднимается. — Такую женщину получил.

— Я помню.

— М? — дебилом вылупляется.

— Она красавица!

— Ты уже не первой свежести жених, а всё херню молотишь. Дело разве во внешности?

— Нет, конечно. Я просто процитировал тебя. При первом знакомстве с Асей ты же так сказал?

— А что я должен был вещать, когда она таращилась на меня своими синими очами. Я попытался познакомиться поближе, а она прильнула к твоему плечу и сына, между прочим, жопой развернула. Как это возможно?

— Что?

— Такая верность! Сколько вы были с ней знакомы? Полчаса?

Немногим больше. Да кто, пиздец, считает?

— Что нам от них, в сущности, нужно? — выставив на пояс руки, Фрол возвышается и без того здоровой фигурой надо мной. — Секс, секс, секс…