АСКЕТ

— Джамик писал стихи? — Катенька всплеснула руками.

По февральской слякоти к могиле приближалась фигура. Я присмотрелся. Лерка. Она прошла мимо, не взглянув на меня. Остановилась возле скучающих мужиков с лопатами и что-то коротко им сказала. Как она оказалась здесь? Почему не подошла ко мне? Откуда узнала о времени похорон?

Все по очереди подходили к гробу, прощались. Я положил руку на деревянный бортик. Скуластое лицо с густыми чёрными бровями, сросшимися на переносице. Был ли он мусульманином? Или православным? Больно ли ему от того, что любая из концессий отвергает самоубийц? Или он был атеистом? Легче ли стало ему, когда он ушёл из мира, где чувствовал себя чужим? Что стало последней каплей? Почему от его пения хотелось плакать? Чем была порождена эта пронзительность, граничащая с надрывом? Потерей родителей в детстве? Одиночеством, порождённым иным взглядом на мир? Отрывом от родной земли? Впрочем, чужак, понятие вненациональное… Сколько же вопросов появляется, когда на них уже невозможно получить ответа.

Я отошёл и встал рядом с изваянием Лерки.

— Ты как здесь? — Она не ответила. Её взгляд был сосредоточен на лице Джамалиддина.

— Он сам хотел придти к тебе и всё сказать. А я… Не успела.

Обманывать себя дальше было бы глупостью. Я понял, почему Джамал исчез тогда из нашего дома. Почему Валерия смотрела всегда сквозь меня. Понял, на ком был остановлен её взгляд. Годами. Не понимал я одного, почему она оставалась в нашей квартире. Боялась лишать Борьку отца? Оторваться от привычного течения жизни? Боли, рождённой их общим пожаром? Быть рядом с тем, кто живёт «без кожи»? Своей привязанности? Его надрыва? Чего?!

— Ты ведь уже знала… тогда?

— Да. Я опоздала.

Комья промёрзшей земли гулко ударялись о крышку. Я слышал как что-то внутри Лерки стонало. Тихо, как ночной гудок невидимого поезда. Острая, как бритва, жалость полоснула по сердцу. Вены и сердце, рассечённые лезвием, причиняют страдания. И не известно, которые сильней. Я коснулся её руки кончиками пальцев. Не знал что сказать. Почему-то я совсем не чувствовал себя обманутым мужем.

— Ты не виновата. Я слышал, что азиаты более склонны… ну-у-у… к этому.