АСКЕТ

Жена неслышно вошла в комнату. Ходила она беззвучно, точно фантом. Это меня пугало и раздражало. Меня в ней, многое раздражало: бесцветный голос, не окрашенное ни единой искрой эмоций лицо… Она почти всегда молчала. Смотрела отрешённо, сквозь меня. Неживая, лишённая всяких человеческих проявлений мумия. А ещё она постоянно опаздывала. Она год за годом опаздывала подать документы для поступления в вуз. Благодаря этому, ей так и не пришлось штурмовать вступительные экзамены. Опоздала в ЗАГС к назначенному времени регистрации нашего брака. Опоздала и на слушания о намечающемся разводе, который потом так и провис в воздухе. Она опаздывала даже на утренник к нашему сыну Борьке, врывалась уже после того, как он прочитает, чуть не плача, свой стишок. Страшилась, как мне кажется, стать свидетелем его провала после того, как они сутками бубнили вместе четверостишье в её комнате. От того что она всюду опаздывала, на её лице застыло тревожное, испуганное, виноватое выражение.
Зато хозяйка она была отменная. Завтраки, обеды и ужины всегда вовремя дымились на кухонном столе. К её плюсам стоило отнести и то, что она не досаждала мне просьбами, претензиями и скандалами. Жила отдельно, точно меня вовсе не было. Речь даже не о соседней комнате, куда она, ничего не объясняя, перебралась несколько лет назад. Существовала в каких-то своих мирах, куда вход мне был закрыт. Нас обоих это устраивало. Мы друг другу не мешали. По законам этой «блокады» я приносил в дом зарплату и чинил то, что требовало мужской домовитости. Она исправно выполняла все традиционно женские хозяйственные обязанности. Удобный полубрак.

Жена застыла на пороге моей комнаты и, как водится, уставилась сквозь пространства и миры, входом в которые служила некая инфернальная точка меж моих бровей. На её языке это означало: «Что?».

— Джамала помнишь? — Лера склонила голову набок, и мне показалось, что это бессловесное, бестелесное, прозрачное существо начало окончательно терять зримые очертания. — Ну, Джамалиддина! Однокурсник мой. Он ещё на нашей свадьбе пел какой-то азиатский фольклор. Короче, умер, послезавтра похороны. Колян звонил. Надо бы сходить, — мумия никак не реагировала, всё смотрела в точку X. Я помолчал, но, не дождавшись ответа, решил излить ей всю информацию, надеясь вызвать хоть какое-то сочувствие. — Вены вскрыл, прикинь?

— Пойдёшь? — надо же, мумия изволила слово молвить!

— Схожу… Он, вообще-то, всегда странный был. Ещё по консерватории, помню, то человек-фейерверк, то в угол забьётся и смотрит оттуда, как сыч.