АСКЕТ

Закончить не успел. Моя мумия порывисто развернулась и хлёстко ударила меня окоченевшей ладонью по лицу. Может быть, той самой ладонью, которая пугала меня своим ледяным напоминанием о том, о чём мы не хотим помнить? Её лицо исказила гримаса отчаяния, ненависти, беззащитности, горя, безысходности и ещё сотни оттенков чувств, которым и названия пока не придумали. Да и вряд ли придумают. Она закричала. Животным криком зверя, вырывающего лапу из зубов капкана. Без слов. Как кричит человек, падающий в шахту лифта. Она не была мумией.

Первое время она жила у подруги. Потом переехала в комнату, которую ей оставил Джамал. Ушла к нему, чтобы стать его вдовой, чтобы начать жизнь с чистого листа. С Борькой мы видимся на нейтральной территории. Он рассказывает, что теперь мама никогда не опаздывает на его утренники.

КОШАЧЬЯ МЕСТЬ

Попасть в такую стопроцентную, безусловную, неоспоримую задницу я не чаяла. Самое паршивое было в том, что я никак не могла определиться, как же мне вести себя. С одной стороны, Ирка была моей ближайшей подругой со школьной скамьи. Сколько девичьих сладких слёз было пролито нами при непосредственном участии друг друга. Сколько тряпок куплено в складчину на студенческие стипендии. Сколько вечеров просижено с едва початой бутылкой вина и непременным выворачиванием душ.
С другой стороны… Несколько лет мелкого подлого предательства. Банального адюльтера с моим мужем. Улыбок и чмоканий в щёчку на пороге и при всём при том, как выяснилось, визгливых требований «уйти от этой суки» (от меня, то бишь).
Нелепо, глупо, как в сериале для безмозглых куриц-домохозяек. Сюжет был настолько тривиальным и затасканным, что мне даже говорить очумевшему Павлу ничего не хотелось. Сначала появилось много фраз в голове, звенящей и опустевшей от всего происходящего, а потом сознание обработало эти фразы и вынесло вердикт: «Ничего нового тут не скажешь, а произносить бразильские монологи смешно и стыдно».

– На похороны пойдёшь? – почему-то спросила я, хотя меня это не волновало.

– Нет. А ты?

– Пойду…

Помолчали.

– Я, правда, не знал, что она это сделает, – Павел был похож сейчас на пришибленного кролика.

– Не думаю, что она действительно хотела, чтоб всё так закончилось.

Снова молчание.

– Наверно, если бы уксус был разбавлен, её бы спасли.

– Наверно, – я пожала плечами. Почему-то именно в эту секунду мне стало до ужаса жалко непутёвую Ирку. Кто же закатывает истерику любовнику с требованиями уйти от жены и тут же выпивает полбутылки концентрированного уксуса? Ну, уйдёт он от меня (это я уже твёрдо решила), а её-то нет. И какой смысл ЕЙ от всего этого? Дура ты, Ирка…