АСКЕТ

— Каких друзей-то? — Олег начал злиться. Жена прекрасно знала, что с давних пор работа стала его единственным другом. Во всяком случае, всё растущие запросы мог удовлетворить только этот «приятель» — круглосуточное метание в бизнес– колесе. Времени не хватало даже на сон.

— Да… — жена опять приложила платок к покрасневшим векам.

Повисла тягостная тишина. Олег напряжённо думал, как выговорить то, что вертелось на языке уже давно.

— Мариш… — он понял, что краснеет — может быть, повременить с олеськиной квартирой?

Марина вскинула заплаканные глаза на мужа. Казалось, она не верила своим ушам.

— Олежек! Но мы же обещали! Через четыре месяца родится маленький. Как я ей скажу… Она расстроится, ей нельзя. Это же твой внук!

— Поживём пока вместе. Заодно поможем с ребёнком. А там… может, Михаил ипотеку оформит? Им, как молодой семье, положено.

Марина уткнулась в ладони широким лицом. Зарыдала

— Она так мечтала о собственном уголке…

Олег чувствовал себя преступником. На свадьбе они торжественно объявили молодым, что подарят им квартиру. Девятнадцатилетняя дочка завизжала от восторга, повисла на шее у матери и сделала ответный ход:

— Маленького назовём в вашу честь. Если будет мальчик — Олежкой, если девочка — Мариночкой. Правда, Миша?

Новоиспечённый муж, высокий и нескладный, топтался рядом и глупо улыбался. Он Олегу не нравился, но выбор оставался, естественно, за дочерью.

— Мариш, — внезапно Олег почувствовал, что впадает в панику — поговори с Олеськой! Я очень тебя прошу.

В палате было тихо. Его соседа вчера прооперировали, сейчас он боролся за своё право на существование в недрах реанимации. Олег поёжился. Скоро и он вот так будет лежать где-то, увитый трубками, рядом с попискивающей аппаратурой и ждать приговора. Будет. Если повезёт…
Он поворочался на неудобной койке, налил в чашку яблочный сок, принесённый вчера женой, но пить не стал. Было обидно и страшно.

Марина работала тогда на почте. Он, нищий студент, забегал туда отправлять матери письма. Как-то раз молоденькая хрупкая девушка по ту сторону почтовой стойки светло улыбнулась ему.

— Так часто кому-то пишете…

— Маме, — признался Олег, смутившись. Он давно не находил повода заговорить со светловолосой дюймовочкой, она оказалась куда смелее.

В памяти расцвёл сиренево-розовый летний закат. Скамейка в парке. Они с Мариной сидят, прижавшись крепко друг к другу. Она положила головку ему на угловатое плечо.

— А ты бы ради меня… как декабристка… Смогла бы? — прошептал он прерывающимся голосом.

Марина удивлённо подняла глаза.

— А ты сомневаешься?! — она явно хотела показать, что вопрос оскорбил её.

Через два месяца они поженились.
Когда же он сделал промах?
Васька родился буйным. Орал день и ночь. Соседи по общаге были вечно злы на молодожёнов и выговаривали Олегу за бессонные ночи. Он честно тряс дешёвенькую коляску, бродил с Васькой на руках по комнате, совал ему в беззубый рот соску. Всё впустую. Васька вопил, словно пожарная серена, сутки напролёт.

— Певцом будет, — умилялась Марина.

В тот день она пришла с прогулки темнее предгрозовых небес. Нервно двинула коляску в угол, упала на кровать и заплакала.

— Маришка, ты что?!