АСКЕТ

Ноги свело судорогой. От переохлаждения ли, от недостатка ли кислорода. Месть разобиженного неподвижностью кровообращения. Точно сухожилия из мышц выдирают. Я всеми клетками тянул воздух. Перед мысленным взором серебрился в радужных пятнах карп. Глаза белые, опустошённые смертью. Никогда не буду ловить рыбу! Да, похоже, ничего уже не буду. В рюкзаке есть нож. Всё одно — конец. Быстрая смерть гуманней невыносимого вырывания жил и лопающегося от удушья лица. Зверь осатанел. Какой цинизм, рассуждать о неэтичности самоубийства или эвтаназии. Что запоют высоконравственные моралисты, когда боль будет выворачивать наизнанку их собственное животное, лишённое человеческого начала существо!

— Серый! Не дури! Они уже близко. Я сейчас…

На меня летела каменная труха. Я отключился.
Кисель стал жиже. Вязкую массу разбавили вкрапления воздуха. Сейчас он еле-еле, но всё же просачивался в лёгкие. Я дышал открытым рыбьим ртом, с хрипом всасывал в себя месиво с пузырьками кислорода. Ног не чувствовал. Эпидуральная анестезия, ни дать, ни взять. Сквозь узкую, как в почтовом ящике, щель пробивался свет. В моём погружённом в небытиё мире это был неожиданный, но такой желанный гость. Луч света в тёмном царстве… Эх, Катерина! Как я мог не любить Островского? Сейчас бы перечитал всё! Еле приметный туманный блик метался на уровне сантиметров сорока над каменным полом моего каземата. Похоже, живительные капли воздуха пробивались через эту муравьиную лазейку.

— Зурик?

Световая ниточка заколебалась.

— Принцесса подземелья, — съязвил инструктор.

— Новости есть?

— На подходе. Часа через три. Я только оттуда. Там глыба здоровая была. Пробивали. Уже шурфы соединяют. Я выглядывал. Слышь, дождь там. Солнце светит и дождь. Капли такие… как хрусталины. И в каждой радуга. Красота!

— Не люблю дождь, — промямлил я.

Сейчас бы туда…

— Девчонка там у них в команде. Нет, ты прикинь! Обхохочешься. Баба-спасатель! Рыженькая.

— Врач, может?

— Может и врач, — согласился Зураб. — Улыбается. Хохочет даже.

— А чего хохочет-то?

— А пёс её знает! С героями познакомиться хочет.

— Это с нами что ли? — Я криво улыбнулся, вообразив какое жалкое зрелище представляю сейчас. — Не выйдет. Мне брюнетки больше как-то.

— Может, и брюнетка, — съугодничал Зураб. — Чего там рассмотришь-то в этот глазок. Она тут передала тебе…

Свет загулял туда-сюда, в щель что-то просунули. Негнущиеся пальцы никак не желали передавать тактильные ощущения в мозг. Я провёл подарком по щеке. Нечто трепетное, лёгкое, тонкое. Поднёс к носу. Терпкий аромат какого-то растения. Головокружительный дух живого. Ветка. Недавно она была в руках тех, кто идёт ко мне на помощь. Связывает меня с ними нитью Ариадны. Выберусь отсюда и скажу той рыженькой: «Привет, Ариадна!». А я-то, дурак, хотел оборвать её нить одним ударом.

— Как подарок? — Зураб погасил фонарик, но теперь его голос, идущий сквозь расширенную ножом щель, был совсем рядом.

— Лучший из всех, что мне дарили! — Я говорил искренне. — А ты чего свет погасил? Думаешь, часа на три не хватит?

— Дышать-то легче?