АСКЕТ

Раиса заглушила мотор. Рокотать у порога крохотного, меньше её автопоезда, домишки казалось неделикатным. Хотелось размяться. Не прощаясь с говорливым Лёхой, она спрыгнула с подножки, предоставив проснувшемуся Иванычу разбираться с оплатой.
Фонарей в деревне, как водится, не было. Избушка Лехиной матери стояла на окраине: заброшенное поле, дальше лес. Посреди пустыря — столб. Ветер мотал прикрепленные к нему канаты с петлями внизу. «Виселица» — усмехнулась Рая. Чёрный юмор она уважала, где-то слышала, что он убивает страх перед смертью. Подойдя ближе, рассмотрела — «гигантские шаги», вечная забава деревенской ребятни. Когда-то в деревне Раисиной бабки была такая. Что-то вроде карусели, но не для ленивых городских карапузов, привыкших к тому, что всё за них сделает электричество. Рая сунула ступню в петлю, ухватилась руками за канат и оттолкнулась второй ногой от земли. Колесо на столбе скрипнуло, побежало, наращивая скорость. Быстрее, быстрее!
Пустые канаты раздувал вихрящийся вокруг деревянной оси ветер. Стремительный водоворот ночного воздуха. Раиса отталкивала ногой землю с гибельным восторгом сумасшедшего гонщика. Колесо исступленно выло, канаты вздыбились, образовав с утрамбованной почвой почти прямой угол. Лес — чёрная, звенящая параллель горизонта — то и дело простреливался вспышками огней не спящих деревенских окон. Вспышка — чернота, вспышка — чернота. Скорей, скорей! Вспышкачернота… Ни за что теперь не ухватишься, не задержишься. Не к чему притянуться, привязаться. Безумная стремнина — прочь, прочь…
В эпицентре смерча недвижен оставался только столб, вокруг которого и свивались кольца вселенского галопа. Налети в своём полоумном беге на эту незыблемую ось — разобьёшься вдребезги… Всё равно. Сейчас главное скорость, свист в ушах и мимо, мимо! Неважно, как всё закончится.
Внезапно ликование ушло. Раисе стало страшно. Мир нёсся куда-то, но его бег был лишь иллюзией движения, вращением вокруг столба — ничем. За ничто  нужно расплатиться жизнью. Так никуда и не сдвинувшись. Она попыталась затормозить, но лишь разбила ногу о ставшую вдруг каменной землю. Как она не замечала раньше, что смена картинок не означает движения?! Кружение на месте вокруг безысходного столба, о который рано или поздно она расшибёт голову. Бессмысленный бег. Меняются лица, дома, города, огни, смешиваются в однообразную линию, но ничего никуда не движется. Это не дорога. Это воронка, тянущая глубже и глубже в пустоту. Воронка, в которую она попала, кружа вокруг своей собственной неминуемой оси — ночь, звонок, глухой голос, назвавший номер их машины. Погибших двое. Да, их и было у неё двое: муж и сын. Наверно, если бы бензобак выдержал удар, у неё остался бы хоть один.
Раиса выдернула ногу из петли. Носками кроссовок уперлась в проносящуюся под ней землю. Из-под подошв брызнула промоченная дождём грязь. Позади вспенились две глубокие борозды. Столб вылетел на неё из темноты, как та фура на их старенький «Москвич». Удар — темнота, взорвавшаяся голубоватыми искрами.
Она сидела на земле, обняв руками едва не убившую её ось. Болело всё тело. Рая тряхнула головой. «Когда-то на этом столбе росли листья, а сам он был большим деревом» — подумалось вдруг. Раиса встала и, прихрамывая, пошла прочь от столба, к машине. Пора двигаться дальше.