554
Можно перевести и как «воления» (θελήματα).555
См. 1 Тим. 2,5–6. Ср. толкование: «Когда все состояли под владычеством смерти, Христос не подлежал смерти, и как Бог, потому что имеет естество бессмертное, и как человек, потому что не сотворил греха, причинившего смерть. Себя Самого предал, как некую искупительную цену, и всех освободил от рабства смерти» (Творения блаженного Феодорита, епископа Кирского. М., 2003. С. 584).556
Тема подражания Господу часто встречается в святоотеческих творениях. См., например: «Хотя мы не можем соделаться подобными Богу по сущности, однако же, усовершаясь упражнением в добродетели, уподобляемся Богу, так как это даровал нам Господь»557
Тезис о том, что лукавый есть тьма, является общим местом в творениях отцов Церкви. См., например: «Сатана, будучи тьма, во тьме и державу имеет»Поучения огласительные и тайноводственные. М., 1991. С. 317). Однако важно подчеркнуть, что это есть тот вид тьмы, который может принимать личину света. О такой способности изменяться, характерной для лукавого и бесов, преп. Иоанн Дамаскин пишет: «При попущении же Божием они и имеют силу, и изменяются, и принимают какое хотят обличье призрачным образом» (Творения преподобного Иоанна Дамаскина. Источник знания. С. 191).
558
В определенной степени в словах святителя звучит отзвук известных высказываний святого апостола Павла в 1 Кор. 13, 5–6 о любви, которая «не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине». Согласно блж. Феофилакту, последняя фраза означает, что любовь (а без любви как может жить христианин?) «не веселится, когда кто-нибудь терпит несправедливость, испытывает насилие и оскорбление. Но, говорит, что гораздо важнее,559
В данном случае свт. Феолипт исходит, вероятно, из той основной максимы православного жития, которую ясно изложил авва Дорофей: «Если мы во всем, что с нами ни случается, считаем виновными самих себя, а не других, то это приносит нам много добра и доставляет великое спокойствие и преуспеяние, и тем более должны мы это делать, что ничего не бывает с нами без Промысла Божия» (560
Ср. рассуждение свт. Василия Великого: «В том, на что отважился Каин, первый грех — зависть, по причине предпочтения Авелева; второй — обман, с каким обращался к брату, сказав ему:561
Перевод гипотетичный. Мы предполагаем, что здесь отзвук Евр. 10, 26–27:562
Понятие κουρά («стрижка», «срезание волос») обозначает один из актов посвящения в монашество, который возник в IV веке, ибо в III веке «существовал обычай, совершенно противоположный: распущенные волосы девственницы свободно падали на шею, плечи и спину»