676
Такой акцент на опытном характере духовного ведения (την εν πείρα γνωσιν; ΗντΒ Ηΐυκε: την κατα πείραν γνωσιν) характерен для миросозерцания многих отцов Церкви, в частности для миросозерцания преп. Макария Египетского. Он, например, говорит: «Так все устраивает неизреченная Мудрость Божия, чтобы душа на опыте познала (τη πείρα γνωσθη) собственное благо через сравнение и сопоставление с горечью лукавства и получила пользу двумя способами: приобретая опыт горечи и угнетения греха, [с одной стороны,] и вкушая благость Божию [, с другой]. И тогда она хочет изо всей силы избегать лукавства, всегда быть усердной и ревностной в благе, не являясь уже младенческой, неопытной и несведующей в добре и зле, но имея опытное, действительное и осязаемое знание (πείρα καί ενεργεία καί αίσθήσει την γνωσιν)обоих»677
Данное выражение (της κατά την εξιν γνώσεως), скорее всего, обозначает все то же опытное ведение.678
Так, думается, лучше перевести термин ανεσις(«ослабление», «облегчение», «послабление», также «отдохновение от напряжения и трудов» и как бы «релаксация»). Свт. Феофан в «Добротолюбии» переводит этот термин как «упокоение (тела)». См. его перевод одного места из преп. Марка Подвижника: «Всякая телесная сласть (ηδονή — наслаждение) происходит из предшествовавшего упокоения [тела] (εκ προλαβούσης εστιν ανεσεως), а к сему располагает неверие» (άνεσιν δέ γέννα απιστία неточно, ибо буквально: «а расслабленность порождается неверием» (Добротолюбие. Т. I. Сергиев Посад, 1992. С. 553. Текст: Φιλοκαλία. Τόμος Α.' Αθήναι, 1982. Σ. 120) Согласно авве Дорофею, «расслабленность (η ανεσις), беспечность (η αμερεμνια) и [телесный] покой (η αναπαυσις;) делают душу рыхлой и ослабляют ее, искушения же, напротив, делают ее плотной (auacpiouoi) и соединяют ее с Богом» (русский перевод: Преподобного отца нашего аввы Дорофея Душеполезные поучения и послания. Сергиев Посад, 1900. С. 156. Он исправлен по тексту:679
Такой смысл имеет, по нашему мнению, данное выражение (την επι τουτοις ευχαριστον γνώμη). Ср. толкование: «Никто не заботился и об излечении Лазаря, ибо псы облизывали раны его, так как никто не отгонял их. Что же? Лазарь, находясь в таком бедственном положении, хулил Бога, поносил роскошную жизнь богача? Осуждал бесчеловечие? Роптал на Промысл? Нет, ничего такого он не помышлял, но переносил все с великим любомудрием. Откуда это видно? Из того, что, когда умер, его приняли Ангелы» (Благовестник, или Толкование блаженнаго Феофилакта на Святое Евангелие. Ч. 1. Евангелие от Луки. М., 1993. С. 170).680
Довольно обычное монашеское искушение. Авва Евагрий связывает появление такого помысла с действием беса уныния, который «подводит монаха к желанию других мест, в которых легко найти [все] необходимое [ему] и где можно заниматься ремеслом менее трудным, но более прибыльным. К этому бес прибавляет, что угождение Господу не зависит от места, говоря, что поклоняться Ему можно повсюду (Ин. 4, 21–24). Присовокупляет к этому воспоминание о родных и прежней жизни; изображает, сколь длительно время жизни [сей], представляя пред очами труды подвижничества. И как говорится, он пускается на все уловки, чтобы монах покинул келлию и бежал со [своего] поприща» (Творения аввы Евагрия. С. 98).