Ассы – в массы

Г.О. Ну да. В каждом дворе достаточно часто дрались, уголовники как-то контролировали пространство и по-своему следили за порядком; во многих дворах были пареньки, откинувшиеся с малолетки, и они-то и формировали вокруг себя «плохие компании», которые пытались подмять под себя пространство. С другой стороны, порядок поддерживала милиция и всякие опорные организации и выхода было два: либо, закрыв глаза, развиваться по накатанной колее, как это и делали обычные граждане, либо искать какие-то выходы и выпадать из этой ситуации. Наверное, так было и раньше, когда в семидесятые постепенно уходя в «другую жизнь» формировалась система хиппи. Одним из местом тусовок хиппи была станция метро Маяковская, а в начале восьмидесятых – ставший легендарным после «легализации» Булгакова подъезд, где была квартира 302-бис. Нестандартная молодежь, которая не вписывалась в реальность, уходила в себя на почве религии и творчества. Создавшая систему вписок, маршрутов, тусовок и давшая новые названия улицам и местам. Улица Горького называлась «Пешков стрит». Рядом с Красной площадью была «Яшка»; на Горького была «Этажерка», на Петровке была безымянная кофейня – и так далее, вдаль по бульварному кольцу. Я говорю о начале и середине восьмидесятых, когда я с этим плотно столкнулся, потому что школьные годы для меня были каким-то совсем мрачным периодом: и по семейным обстоятельствам, и потому, что вспомнить на самом деле особо нечего. Какая-то скучная фигня, не смотря на то, что были школьные компании. Все это не грело, потому что отношения строились на унижениях и ломке личности, и все это пересекалось с милицией и стукачеством. Хулиганом я не был, но в старших классах стал идиотничать.

Георгий Острецов,1988 год. Фото Андрея Безукладникова

Пел патриотические песни, маршировал и домаршировался до комнаты милиции. Меня как-то за восторженный рассказ о Ленине сняли с урока и поставили на учет в детскую комнату милиции. И, гуляя по нынешней Тверской, я вообще стал интересоваться окружающей средой и обнаружил совсем иную жизнь, тоже советскую, но с обилием интересных людей. Которых увлекали другие легенды и мифологии. Кстати, уже в конце семидесятых, существовал миф о каких-то фашистах, противостоящих советским людям, которые отмечали день рождения Гитлера. Сложно понять, зачем нужна была такая сложная пропаганда, но в рядах фашистов почему-то оказались даже хиппи.

В целом как-то было невесело, но именно системными людьми я как-то заинтересовался. Искал не традиционных хипповых кайфов, которые привлекали в эту среду очень разных людей, но именно как художник искал и разделяющих мнение и людей, что-то пытавшихся сделать творчески и свободно. Тусовка на Маяковской к тому времени уже сошла на нет, но ряды пополнялись молодежью и это было даже модно. С восьмого класса я поступил в театральное и на втором курсе сошелся с хиппами и попал в это государство в государстве, со своими правилами, сленгом, системными папами и мамами. Привлекали и постоянные поездки; разделение на «олдовых» и «пионеров» еще не было – и все это вселяло оптимизм. Ездил автостопом и в Питер, и в Прибалтику; ценности хиппизма, состоявшие в отказе от материальных благ, общности и достижение через это каких-то свобод и раскрепощения, все еще работали. Проблемы моральные снимались откосами в дурдом; это в какой-то степени защищало от статей от тунеядства и армии, куда пацифисты не особо рвались. Настроение портили комсомольцы-оперативники, и что интересно, через какое-то время этих же активных комсомольцев можно было встретить в рядах «волосатых».

Меня тоже не раз забирали, приводы и учеты уже были, и вот что помню. За мной прикрепили ударницу второго часового завода, видимо, с целью перевоспитания. Была такая общественная нагрузка для комсомольцев. И вот эта красивая блондинка в шляпе стала приходить ко мне домой для собеседований. А я тогда был еще даже не хиппи, но сильно увлекшийся темой бога, молодой человек. И мы беседовали о боге, в то время как мой дядя, будучи человеком военным и гусаристым, встретив эту активистку напористо предложил ей познакомится уже по своим, личным причинам. Визиты, которых было штуки три, на этом окончились, как-то у девушки эта ситуация в голове не состыковалась. Вроде, ходит к хулигану, а тот ей про бога рассказывает и гусар еще пошефствовать уже над ней пристраивается…