Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Выдавливали даже союзников из Партии ревкоммунистов, которые активно боролись за советскую власть и сражались в рядах Красной армии. В феврале 1919 года при выборах исполкома Красноярского уезда из списков был исключен член ПРК Кузнецов, что напрямую объяснили его партийной принадлежностью[1185].

Бывало и хуже. Председатель партии ревкоммунистов Федор Митинев, сменивший заболевшего тифом Петра Шичкова, незадолго до своей гибели отправился на север губернии создавать партячейки. На станции Джанибек местные большевики пригрозили ему арестом и расправой. Митинев был вынужден вернуться в Астрахань, где собрание ПРК в очередной раз приняло резолюцию о необходимости совместной работы с РКП(б)[1186].

В Черном Яру опять был арестован максималист Конев, которому вменялось в вину исключительно членство в партии. Руководство максималистов внесло протест во ВЦИК, и из Москвы пришла телеграмма, что членство в просоветской партии не создает состав преступления и Конева надо освободить[1187].

Оценив, что единственной альтернативой остались коммунисты, селяне активно потянулись в большевистскую партию. В Золотухе ячейка насчитывала 25 человек, в Удачном – 86!

В селах, как и в городе, не было хлеба, причем посевного тоже. Денег тоже не было, и местным властям приходилось облагать налогами даже бедняков.

Все это сопровождалось массовыми злоупотреблениями. Председатель губисполкома Липатов описывал свои впечатления от посещения дальних сел: «когда в мае я прибыл в Енотаевский уезд, было странным главным образом то обстоятельство, что советскую власть кляли даже бедняки. Как представители Советов, так и темные личности, примазавшиеся к коммунистической партии, своими взглядами и поведением работали сплошь и рядом в пользу белогвардейцев. Так, например, брали у бедняка последнюю одежду или отбирали скот, прибегали к насилию или угрозам (обещали рвать ногти или выдергивать волосы, посадить в холодный подвал в одном нижнем белье – и это последнее приводилось в исполнение)»[1188].

Губиспоком мог проконтролировать не все. Несколько партийных организаций РКП(б) заявили о том, что стоят выше не только местных Советов, но и губернского руководства. Так, в Тишково ячейка компартии приняла решение распустить Совет и объявить партийную диктатуру. Основанием послужило ведение священником Блаховым уроков закона Божьего, чему не противился местный исполком. В итоге военком Гордеев арестовал председателя Совета, священника и еще десять человек[1189].

На Форпосте местная организация РКП(б) потребовала убрать коменданта, угрожая в противном случае красным террором[1190].

Если красный террор сводился в основном к угрозам и арестам, то белый террор повсеместно сопровождался казнями. Село Вольное (Княжино) Енотаевского уезда было ненадолго занято противником, совработников повели расстреливать, и лишь доброжелательность солдат-конвоиров позволила им сбежать[1191].

Гораздо трагичнее обернулось дело в Вышке. После взятия села воинами генерала Драценко был заживо сожжен коммунист Свиридов, повешен его товарищ по партии Денин, а еще несколько человек расстреляны[1192].

Но конфликты не всегда были вызваны приходом вооруженных отрядов извне. Политика твердых цен на хлеб и изъятия его излишков не могла понравиться тем, у кого хлеб был.

В январе в Биркосе прошли стычки между жителями и бойцами группы продразверстки. Погиб милиционер, и были ранены два коммуниста. Скорее всего, в ходе продразверстки были допущены нарушения, поскольку реакция властей оказалась крайне мягкой: все арестованные – 18 человек – были отпущены на поруки[1193].

19 февраля в селе Раздор был убит осуществлявший продразверстку коммунист Мещеряков. Он обнаружил почти шесть центнеров зерна и 65 кулей угля у местного перепродавца Василия Фомина. Товар был замаскирован соленой воблой. Конфискация послужила толчком к выступлению. Местная комячейка была вынуждена покинуть село и вернулась уже с отрядом из Астрахани[1194]. Двадцать семь селян, узнав об этом, бежали в камыши и к знакомым в соседние села. Из числа тех, кто остался, один был расстрелян, а семеро арестованы[1195].

Спокойнее развивались события в Ханской ставке. 8 марта у здания исполкома собралась толпа, потребовавшая снятия с должности председателя исполкома Вигдорчика, обвиненного в злоупотреблениях. Никаких особых столкновений не было, и вышедшие навстречу людям советские руководители пообещали принять к своему коллеге меры. Вероятно, так и произошло, поскольку больше конфликтов в городке не происходило[1196].

Восстание в Астраханском уезде

Выступление 10 марта рабочих и солдат в Астрахани всколыхнуло ряд окрестных сел. На юге и востоке всегда жили слухами, которые каждый новый рассказчик разукрашивал в силу полноты своей фантазии.

Соответственно, стремительно распространилась версия о падении власти в городе, проникшись которой, зажиточные селяне решили свести счеты с местными комитетами бедноты и ячейками РКП(б).