Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Проблемы возникли с Саратовом. Местные власти действовали на манер баронов-разбойников эпохи Средневековья. Они перехватывали и присваивали астраханские грузы, не платя ни рубля. В слободе Покровской было реквизировано 60 вагонов с рыбой. Рыбу продали, деньги присвоил местный Совет. На станции Палласовка было задержано 17 вагонов с мукой для Астрахани. Аристову пришлось выслать туда отряд вооруженных мусульман, чтобы хлеб дошел до места назначения[602].

В апреле в Саратов было отправлено 62 вагона баскунчакской соли в обмен на состав с железом и гвоздями. Этот состав и так должен был приехать в Астрахань, но саратовцы задержали его у себя. Груз пришлось выручать отправкой соли, которой южане располагали с избытком. Два губернских советских правительства долго выясняли по телеграфу взаимоотношения, пока не вышли на пошаговый режим товарообмена – и астраханцы, и саратовцы очень опасались обмана. В Саратов поставляли и рыбу, выловленную национализированными промыслами. Госпредприятия были обязаны отдать 10 % выручки в казну, остальная выручка шла на зарплату сотрудникам и текущую деятельность.

Активная торговля шла не только с Саратовом. Из Енотаевского и Астраханского уездов в Ставрополье шли целые караваны с рыбой, запряженные лошадьми и верблюдами. Назад они везли хлеб. В Дагестан были отправлены шхуны за хлебом, в Баку – за сахаром, а персы поставляли фрукты, которые Астрахань продавала вверх по реке. Часть товаров шла в Иваново-Вознесенск, откуда взамен поступало мануфактуры на 4 млн руб. В Москву для закупки двух тонн чая отправились артельщики. Купленный астраханцами чай пытались по дороге перехватить власти Уфы и Самары, и продовольственному комитету пришлось вмешаться[603].

Весьма своеобразно шли переговоры с Царицыном. Там тоже выпускали свои деньги. Комиссарам пришлось вырабатывать нормы обменного курса: астраханских бон на царицынские.

Проблемы пришли, как обычно, из Москвы. 11 апреля нарком продовольствия Советской России Александр Цурюпа, ставя главной задачей снабжение столиц и армии, запретил производящим хлеб губерниям самостоятельно его продавать. После этого он запретил без особого личного одобрения любые торговые связи с заграницей, что сразу же остановило транзит фруктов через Астрахань из Персии. В результате на Нижней Волге обострилась продовольственная проблема.

Хотя на картах Астрахань соединялась с остальной Советской республикой, на деле экономическая связь с Центром была весьма условной. В июне 1918 года пришло всего три вагона с 48 тоннами груза. С едой в рыбном и скотоводческом крае был относительный порядок, хотя хлеба, конечно, не хватало. Астраханцев выручали рыба, овощи и фрукты[604].

В целях преодоления дефицита Совнарком шел на самые неординарные шаги. 9 мая наркомфин Рушевский лично, с двумя миллионами рублей, отправился в Москву закупать мануфактуру[605]. И Рушевский купил мануфактуру и привез ее в Астрахань!

Но кофе, масло, чай, мануфактура могли доставляться только из Центра. С января по август 1918 года прибыло всего 40 тонн мыла, что в расчете на население означало всего лишь триста граммов на каждого из горожан. Испытывался недостаток и в воинских грузах[606].

Нарушая установки Центра, астраханское правительство само отправило коммивояжеров в Ставрополь и Самару. К лету по свободным ценам они привезли 216 тысяч пудов хлеба, что составляло 5 % от годовых потребностей. Попытка перейти к закупкам по твердым ценам обернулась ожидаемым фиаско – закупки упали вчетверо[607].

Из Астрахани пришлось вывозить для обмена припрятанные ранее запасы. Только в Царицын в обмен на хлеб ушло 50 тонн мазута, 150 тонн железа, 100 кип мануфактуры, а также керосин, гвозди и чай.

Кроме того, хлеба хватало на свободном рынке. Он был недорог – всего 24 рубля за пуд, то есть 1,5 руб. за килограмм при средней зарплате в 400–500 руб.[608] Торговая цена мало отличалась от твердой (20–22 рубля), то есть маржа продавцов была весьма невысока. Это объяснялось хорошими поставками из Кубани и Терской области.

Краевой Совнарком также осуществлял закупки мяса. К июлю для горожан было приобретено 7680 голов КРС и 135 овец. Мясо реализовывалось через кооперативные лавки, число которых увеличилось. Крестьяне охотно шли на забой скота. Паводок в 1918 году выдался скудный, и сено не уродилось, кормить скотину было нечем. Цена за фунт упала с 4 руб. до 1,40 руб., из которых селянину доставалось только 80–90 копеек[609].

Ловецкий вопрос

Нарастали трудности с добычей рыбы. Исчезли работники. Изменения в отрасли наглядно видны из небольшой таблицы[610]: