Читаем Астрофил и Стелла. Защита поэзии полностью

Вот истина: глаза — лишь для того,Чтоб Разуму служить. А он помазанМонархом быть, — тот, кто не чтит его,4 Природой будет как бунтарь наказан.Вот истина: стрелой Амура названНедуг. И в храме сердца своегоМы чтим его, глупцы, покуда разом8 Нас не прикончит это божество.Вот истина: Краса живет в Добре[8]!Черты, что элементами творимы, —Лишь тень в недолгой жизненной игре..,Вот истина: мы в жизни — пилигримы[9],Душой влекомы к своему пределу[10]:14 Вот истина — любить я должен Стеллу[11].перевод Л. Темина

Сонет 6[12]

В беседах с Музами влюбленные твердятО зыбкости надежд, о страхах постоянных,О том, что райский свет мучительней, чем ад4 О бурях, о кострах, о гибели, о ранах.Поют Юпитера[13] в его обличьях странных:То лебедь он, то бык, то ливень-златопад.Порой рядится принц в пастушеский наряд,8 Свирелью тешится в лесах и на полянах.Иной в своих стихах на жалобы не скуп,И вздохами слова с его слетают губ,И слезы льет перо, и лист бледнеет белый.Я тоже так бы мог, как эти господа,Но вся душа моя распахнута, когда14 Дрожащим голосом я молвлю имя Стеллы.перевод А. Ревича

Сонет 7

Когда Природа очи создалаПрекрасной Стеллы в блеске вдохновенья,Зачем она им черный цвет дала[14]?4 Быть может, свет подчеркивая тенью[15]?..Чтоб свет очей не ослепил чела,Единственное мудрое решеньеПрирода в черной трезвости нашла, —8 Контрастами оттачивая зренье.И чудо совершила простота,И Красота отвергла суесловье,И звездами сияла чернота,Рожденная Искусством и Любовью,Прикрыв от смерти траурной фатой[16]14 Всех тех, кто отдал кровь Любви святой.перевод И. Озеровой

Сонет 8

Бог Купидон бежал из Греции родной,Где каменным сердцам злодеев-оттоман[17]Не в силах был стрелой нанесть глубоких ран,4 И думал, что у нас он обретет покой[18].Но в северной земле, морозной, ледяной,Где вверг его в озноб и холод и туман,Он возомнил, что был ему жилищем дан8 Лик Стеллы, что горит веселостью живой,Чья белизна и взор, как солнце на снегу,В него вселили вмиг надежду на тепло,И он решил: "Уж тут согреться я смогу!" —Но от нее, чей хлад его измучил зло,Мне в сердце он впорхнул, где, бросив уголек14 И крылья опалив, вновь полететь не мог.перевод В. Рогова

Сонет 9

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение